«Хватит. Это мое дело, мой процесс, моя игра!»
– Не важно! – громко сказал я.
Все повернулись ко мне, даже прокурор, стоявший у трибуны.
Все тот же голос из темноты подбодрил:
– Говори в микрофон, Микки!
Кто бы это мог быть? Я снова рванулся вперед, словно форвард в атаке:
– Убийство ребенка относится к преступлениям, к которым закон подходит со всей суровостью, независимо от вероятностей и рисков. Не имеет значения, что победа не гарантирована. Важна лишь убедительность доказательств, а она для меня несомненна. Этот человек совершил страшное преступление, и не важно, сколько лет прошло с тех пор и сколько он уже отсидел. Его следует судить.
Моя собственная дочь, – продолжил я, – лишь немного старше, чем была Мелисса Лэнди… Как вам известно, в ходе первого процесса по делу Джессапа государственный обвинитель требовал для подсудимого смертного приговора, но присяжные высказались против, и суд ограничился пожизненным сроком. Прошло время, однако наша позиция не изменилась – сторона обвинения снова будет добиваться высшей меры наказания…
Я снова почувствовал на плече тяжелую руку прокурора.
– Не будем опережать события, – быстро заговорил Уильямс. – Решение требовать смертного приговора еще не принято. Это мы обсудим позже, но, так или иначе, мистер Холлер высказал правильную мысль. В нашем обществе нет злодеяния более тяжкого, чем покушение на жизнь ребенка, и мы обязаны сделать все, что в наших силах, чтобы виновный не ушел от наказания… На сегодня все, спасибо за внимание.
– Погодите! – раздался голос в толпе репортеров. – А что будет с Джессапом – его привезут сюда?
Уильямс непринужденно оперся на край трибуны обеими руками, ограждая от меня микрофон.
– Сегодня утром мистер Джессап был взят под стражу полицией Лос-Анджелеса и в настоящее время переводится из тюрьмы Сан-Квентин в городскую тюрьму для проведения следственных действий. Его приговор отменен, но все обвинения остаются в силе… Больше нам нечего добавить.
Отойдя от трибуны, он кивнул мне на дверь и поплелся следом, шепча в ухо:
– Еще раз такое себе позволите, и я вас уволю!
Я обернулся на ходу:
– Что именно позволю? Не дам вам ответить по шпаргалке?
В холле ждал Риделл с секретарем прокуратуры Фернандесом, но Уильямс повел меня в сторону, продолжая пыхтеть:
– Вы нарушили протокол! Еще одна подобная выходка, и мы расстанемся, имейте в виду!