– Гляжу, она у тебя послушная, – донесся ехидный голос возвращающейся из туалета Дианы. – И дрессированная.
Я не удостоила ее ответом. Выпрямилась, утешая себя тем, что лучше пусть Шуша погрызет телефон, чем моих коллег. Все равно он старый и кнопка громкости вон работает как попало. Хуже не будет! Юристу позже позвоню, не засела же собачка там навечно…
Пару часов я разгребала почтовый ящик, а Шуша не высовывалась из-под стола. Чавканья слышно не было, и пластиковые опилки во все стороны не летели, что обнадеживало. Потом случилось жуткое: телефон зазвонил. Рабочий стационарный. С моего стола.
Кошмар. Ужас. Катастрофа! Что за жестокие коллеги звонят несчастному интроверту, когда есть такая замечательная электронная почта? Изверги. Прикинулась бы отсутствующей… Но с тех, кто не сбрасывая названивает дольше минуты, станется и прийти, поэтому трубку я взяла. Из нее раздался мамин голос:
– Я тебе на мобильный дозвониться не могу! Почему ты ничего не рассказала нам с отцом про наследство?!
Ну, Вадик. Теперь я с тобой точно в разведку не пойду…
Угадала: родители узнали новости именно от него. Дорогое «такси» вышло, однако! Пришлось оправдываться перед мамой негромким и сугубо деловым тоном, дабы коллеги не навострили уши. Почему я не рассказала про наследство? Да потому что нечего говорить «гоп», пока не перепрыгнешь. Квартира еще не моя, есть странные условия, и не только они… Не сообщать же про местную мафию, повелевающую тьмой с помощью подозрительного печенья.
Маму озвученные аргументы ни капли не убедили, она посетовала, что с близкими принято делиться. В смысле не наследством, а новостями и тревогами. Призвала слать братца лесом с любыми его поползновениями, а дядю Якова слать еще дальше, причем теми выражениями, за которые, между прочим, всегда меня ругала. Я немного воспряла духом и извинилась за свое партизанское молчание. Мама меня простила, и я решила исправиться немедленно. Поделиться переживаниями хотя бы отчасти:
– Я до сих пор в шоке, что Агата сделала наследницей меня… Мы и не виделись-то никогда.
– Виделись, – огорошила мама, – ты совсем крошка была, вот и не помнишь. Она и на твой день рождения заявилась однажды, когда тебе три года исполнялось. Подарила какую-то книжку с дикими картинками! Мы ее тебе не дали.