Луншин отрицательно замотал головой, а после решил пояснить:
– Нам дали приказ – добраться до отмеченного участка, переговорить с его обитателем и привезти его в штаб. Подполковник Аверин добавил, что следует быть осторожными и не проявлять агрессии, без особой надобности. Но главное – без вас возвращаться нам нельзя. Просто потому, что, по мнению полковника Генадьева, на данный момент вы – наш последний шанс решить конфликт с дасья без существенных потерь.
Я молча изучала командира смешного отряда, уставшего от пешего хода по лесу, от пережитого попадания в капкан и от боли, которую сейчас мне даже представить сложно. Хитрое командование выдало ему и его ребятам ровно столько информации, чтобы отправить не пойми куда и не пойми за кем. Не позаботилось ни об их безопасности, ни об удобстве, ни о том, кто и что их будет там ждать.
Во мне не было кровожадности ни до, ни после отставки. Но не было и сострадания. Чего им всем, свободным в действиях и решениях людям сочувствовать? Сами навертели, пусть сами и разбираются.
И нечего меня в свои детские обидки втягивать. Я свое уже отработала с лихвой.
– А ты совсем освоился, – возвращая и лицу, и голосу непринужденный тон, заметила я. – Уже не делаешь вида, что вокруг тебя враги государства, выведывающие военную тайну ради своей выгоды.
Луншин удивленно посмотрел на меня, на опустевшую кружку, повел носом и иронично хмыкнул:
– А чего мне остается? Здесь я один. Где мои ребята знаю только с ваших слов. Немобилен, безоружен. Да и по вашей информированности ясно, что они все разболтали еще вчера. Патриоты, блин, зеленые. Так что отпираться не вижу смысла. Чем быстрее разберемся, тем быстрее решим, что делать дальше.
– Я и так уже все решила. Сейчас разбужу твоих молодцов, напою чаем, задам направление и дам пинка, чтобы скорее до села добрались. А там есть пьяненький фельдшер с хорошим хирургическим опытом за плечами, он с твоей ногой разберется. Так что в штаб вернетесь без меня, зато подбитыми героями.
– Без вариантов?
– Знаешь, вчера ты мне больше нравился, – ловко забрав кружку из уставших пальцев командира отряда, я снова отправилась к печи.
– Почему?
– Тверже мне показался. Без всяких скромных надежд на простое разрешение проблем.
Говорить про его серьезные глаза и согласие оттяпать ногу мне не хотелось. Раз парень этого не помнит, зачем лишний раз рассказывать. Вдруг еще сам собой загордится?