– Ты открыла окно? – уточнила я, поглядывая в сторону кухни, где ещё раз хлопнула пластиковая фрамуга.
Люба подняла блестяшку с пола трясущимися руками, в глазах стояли слёзы. Она, не моргая, смотрела на осколок зеркала. Сестра поднесла трясущуюся руку к губам, сжав другой ладонью осколок.
– Прости, я… я не хотела… правда… я так надеялась, Надя… – плотину самоконтроля снова прорвало и Люба, задыхаясь, рухнула на колени.
– Окно на кухне ты открыла? – чуть не споткнувшись о сестру, с раздражением поинтересовалась я.
– Нет, Наденька, – всхлипывая, бормотал Люба. – Я же говорю… Это знак, понимаешь. Знак! Я должна… Должна была сама… но мне было так страшно… Надя! Прости меня!
Я с ужасом и отвращением смотрела на сестру, которая, сжавшись, стояла на коленях в комнате и снова несла какую-то белиберду.
– Ты, главное, не смотри… – бормотала Люба, прижимая к груди руку, в которой прятала осколок.
– Дай сюда, порежешься ведь! – я попыталась разжать ладонь сестры.
– Нет!!!
Эта полоумная оттолкнула меня и кинулась на кухню, прямо к открытому окну. Когда она высунулась на улицу едва ли не по пояс, я испугалась, что она сиганёт вниз. Люба замерла, будто сама колебалась, выбросила осколок и повернулась ко мне:
– Никогда не смотри в осколки этого зеркала!
«А может она попала в секту? Там её накачали наркотой и выпихнули на улицу?» Мои размышления прервал звонок в дверь. Сестра встрепенулась, дернулась, будто очнувшись, и сползла на стул, стоявший возле стола. Я лишь обречённо вздохнула: «Нужно искать психиатра» – и пошла открывать дверь курьеру.
Нехорошие предчувствия зашевелились под лопаткой ближе к четырем часам вечера. Люба за весь день ни разу не ответила ни на смс, ни на звонки.
Подругами мы никогда не были, а после смерти родителей и вовсе стали общаться несколько раз в год. Даже о том, что она наконец-то купила квартиру я узнала только вчера, когда её истерика прекратилась. Впрочем после пары более менее адекватных фраз у сестры снова начался бред. Она рассказывала о каком-то зеркале, висящем в прихожей её квартиры. С её слов оно было покрыто паутиной трещин, и в разбитой поверхности всегда не хватало одного небольшого куска. Люба говорила, что уже неделю находит этот осколок в своих карманах. Последовавший за этим бред о преследовании злым духа зеркала, прерывающийся рыданиями и молитвами, мне слушать надоело. Напоив сестру успокоительным, отправила её спать…