В следующем кадре виден тот же мальчик, что в предыдущем кадре. Но он живой сидит за столом и делает уроки. Улыбаясь смотря в эту чёртову камеру, махая рукой, затем встаёт и подходит к камере чтоб обнять человека, который, снимает всё это. В его глазах видна радость. В очередной раз запись прерывается, только видео продолжается.
Следующий кадр начинается с того что мальчик снова сидит за столом совершенно в другом месте. На это указывает обстановка и стены тёмного оттенка. Мальчик не делает уроки, а лишь сидит за столом из его горла сочится кровь. Давая понять, что он мальчишке перерезал горло и восхищается этим действием.
– Вот, что бывает с тем, кто гуляет до поздно не слушаясь родителей. – Прозвучал закадровый мужской голос. Более-менее знакомый.
– Где-то я уже слышал этот голос… – Сказал Майко.
– Передай привет своему папочке пьянчюге, что продал мне запись с тобой. – Последующие слова мужского закадрового голоса.
Мальчик смотрел прямо в камеру, его взгляд был стеклянный. Его тело покинула жизнь.
Последний кадр на этой злосчастной кассете был вырезкой из старого черно-белого фильма с надписью «конец».
– О боже как это ужасно…
Меня тут же стошнило на пол. Мне не хотелось верить, что это реальность. Что все кадры, увиденные мной, могут быть правдой. Я хочу верить, что всё это постановка и монтаж чтоб меня разыграть.
– Может показать всё это милиции. Пусть они решают выдумка это или нет ища убийцу. – Первая здравая мысль, пришедшая мне в голову, после того как я успокоился.
Перемотав кассету на то место где, я слышал голос чтоб удостовериться правда ли он мне знаком или мне всё же кажется это. Прослушав ещё раз я убедился, что это тот, кто мне продал эти кассеты в том киоске на колёсах.
Моё тело охватила дрожь. Затряслись мои руки, даже голос теперь дрожал. Чувствуя комок в горле, мне хотелось плакать-кричать, меня охватил панический страх. Я стал задыхаться без причины на разрыв крича:
– За что ты так? О Бог мой, за что ты так?
Пытаясь собраться морально и физически стал думать, что теперь делать. Я боюсь за свою жизнь, она не стоит этих отданных денег за кассеты.
– Если же всё это правда на плёнке, то я себе подписал смертный приговор стоимостью 10 рублей. Может он ищет последователя через эти плёнки? Может кому-нибудь показать? Стоит ли это того, что человеку, которому покажу всё это умрёт.