Долго еду по проселочной дороге, не замечая никого за собой. Неужели ошибся?
Сворачиваю в густой лесок, найдя удачный участок для маскировки. Выхожу из тачки, перед этим достав травмат из бардачка. Только спустя несколько минут мимо проезжает та самая БМВ, очевидно, водитель потерял меня и теперь в панике пытается найти. Стоит ему скрыться, я тут же нахожу довольно внушительный камень и оставляю ровно посередине узкого проезда.
Такие простые действия освежают разум, отвлекают, но лишь до момента, пока на горизонте вновь не появляется подозрительная бэха.
Я сжимаю кулаки, тут же прячась в высокой траве, почти не обращая внимания на укусы прожорливых комаров, которым даже футболка не помеха.
И как положено по моей задумке камень довольно сильно шаркает тачку по дну. Это вынуждает ее затормозить. Хотя бы посмотреть, на что он напоролся. И стоит только дверце тачки хлопнуть, как я выскакиваю. Сбиваю высокого мужика с ног.
Он пытается отбиваться, но я вжимаю ботинок ему в горло, а ствол приставляю к голове. И если на его лице удивление, то на моем скорее всего шок.
– Генрих? Серьезно?
– Да пошел ты, колясочник, – хрипит он, а я сильнее вжимаю ботинок, чтобы в любой момент просто раздавить его как навозного жука.
Я уже забыл про его существование, а он, оказывается, на Рашида работает. Тварь…
– И давно ты стал работать на обезьяну?
– Не знаю, о ком ты…
– Да ну? Будешь припираться со стволом у тупой башки?
Лишняя самоуверенность до добра не доводит. Я понимаю это поздно, когда чувствую дуло, упирающееся мне в живот. Генрих тоже достал пистолет, только скорее всего огнестрельный.
– Думаешь, ты один такой умный? – отводя курок, чтобы выстрелить.
Я резко дергаюсь в сторону, и пуля с оглушительным звуком летит мимо. Я успеваю ударить его ботинком в подбородок. Развернуть на живот, чтобы он больше не игрался со взрослыми игрушками. Все-таки я не забыл приемы рестлера. Тело все помнит. А Генрих…
Так себе он телохранитель, конечно. Я дергаю за его русые волосы, задираю голову и шиплю на ухо.
– Сейчас ты скажешь мне все.
– Сдохни, урод.
– Сначала я прострелю одно колено, потом второе, затем начну подниматься выше, пока не доберусь до твоих яиц. Затем буду наблюдать, как ты, сука, захлебываешься кровью. И тогда ты, урод, и сдохнешь. И уже никогда не сможешь подкатывать к моей невесте.