– Ох, я же говорила Неха. Осталось отдать распоряжения, чтобы все сделали как надо, а пока что выберем свадебное сари.
Женщины стали щебетать между собой, и я ушла в примерочную.
– Далия, на тебя больно смотреть, дочка, – вошла няня помогая снять платье.
– А мне дышать, Маарам… Дышать очень больно, понимаешь? – ответила, стирая улыбку с лица, обнажая перед ней настоящее свое нутро.
Дальше еще два часа на второй наряд, обед в ресторане и поездка в студию танцев госпожи Эды.
– Мам, ты не устала?
– Ой, я чувствую себя такой помолодевшей, Далия, что не могу остановиться, – улыбается, беря меня за руку, пока мы едем по городу.
Сегодня очень жарко. Почти конец лета, но не скажу, что в другие месяцы года иначе. Просто сегодня больше сорока градусов.
Переоделись в свободные платья и вышли в комнату с зеркалами, увешанную большими шелковыми платками. На полу лежал как всегда плотный и мягкий бежевый ковер, звучала красивая мелодия. Вдоль стен лежали большие подушки, где села няня в роли зрителя.
Тут, в этом мгновении я всегда покидала вселенную моей реальности. Музыка уносила меня далеко. Сегодня так же.
Мама стала рассказывать хозяйке студии о готовящемся торжестве перед этим выслушав сожаления о потере дочери, и мы снова погрузились в прекрасную сторону восточной жизни. Ту о которой люди за пределами моей страны лишь говорят и представляют. Это сторона жизни только наша, созданная женщинами.
Закрываю глаза и испаряюсь:
«– Красивая мелодия, – улыбаясь нарушаю образовавшееся молчание между нами с Орханом.
– Мне тоже нравится.
– Это мой любимый инструмент и голос певицы очень красивый.
– Ты нервничаешь, Лала? – задает вопрос и подходит ближе ко мне, притаившейся около небольшой стенки.
– Да, потому что мы тут одни, и если…
– Ты вошла в ларек, никто и не подумает, что ты в доме. Тем более я почти закончил.
– Все равно страшно.
– Ты моя будущая жена, – улыбается.
– Будущая. Ты же знаешь, насколько всем все равно на это.
– Лучше станцуй, Лала и не думай о плохом, – делает мелодию чуть громче вгоняя меня в краску.
– Орхан, – возмущаюсь его просьбе с горящими щеками.
– Возьми мамин платок, – подает в руки красивую золотую ткань и смотрит такими глазами, что сердце разрывается на кусочки от счастья и любви к нему.
Мелодия переходит в стадию такой тягучести и замедления, что начинаю аккуратно и плавно двигать руками, разворачивая «золото» в своих ладонях.