Ведун думал-думал:
– Не могу наверно сказать. Или же со злобы зверь бесился, или взаправду чучело соломенное за человека принял. Если нынче же за дочкой твоей не придёт, значит, отвели мы от неё беду.
Златка тем временем в доме сидит с куклами играет, как мать наказывала. Вдруг, слышит – в дверь кто-то постучался. Затаилась за печкой Златушка, даже дышать забыла. Сидела, сидела – не стучит больше никто. «Может, почудилось?» – с куклами советуется. Подобралась тихонько к двери, в глазок поглядела – нет никого. «Кто там?» – спрашивает. Никто не отвечает. Совсем расхрабрилась девочка, дверь-то и распахнула. А на пороге молодец стоит. Хотела было обратно захлопнуть, да молодцем залюбовалась: волосы льняные до плеч вьются, глаза синие-синие, что небеса в первый месяц весенний, губы алые улыбаются, наряд богатый заморский. Говорит молодец голосом ласковым:
– Принеси мне испить водицы, девонька.
Злата просьбу исполнила, принесла водицы полный ковш. Незнакомец водицу пьет, да на Злату поглядывает, улыбается.
– Как зовут тебя, милая?
– Златушкой мама зовёт.
– Ты, Златушка, красавица. Как лет тебе поболе исполнится, я гостей пришлю, сватать тебя буду. Пойдёшь ли за меня замуж?
– Пойду.
– Вот и сговорились. А до тех пор про то, что меня видела, никому не сказывай. – С теми словами и ушёл.
Не успела Златка двери запереть, как матушка воротилась: «Не приходил ли кто в гости, в двери не стучался ли?». – Злата и рада бы сознаться, что молодцу незнакомому отворяла, воду подавала, только язык, будто заколдованный, совсем другое говорит. А потом поразмыслила сама с собой, да и успокоилась: «Разве стал бы серый Волчище средь бела дня в дом приходить, водицы спрашивать? И глаза у Волка, как огонь горят, а у незнакомца – цвета небесного. Нет, не Волк то был. Ведь слово я дала, что молчать буду. Не стану обещания нарушать, матушку понапрасну тревожить». – А матушка и рада радёшенька, что судьба страшная доченьку-кровиночку стороной миновала, Зверю жуткому она не досталася.
Только судьба-то кругом земли обошла и обратно пришла. Четыре лета с тех пор пролетело, да еще одно. Снова осень наступила. Осень хмурая, безрадостная – без ярмарок, без свадеб. Нечем на ярмарках торговать, да на свадьбах пировать. Нету нынче урожая. Значит, ждать голодной зимы. А Злата не о зиме голодной думает, о матери. Занемогла она, уж недели две на лавке лежит, не подымается. Отправилась девчурочка с утра раннего на реку бельё полоскать. Думает: «Буду бельё в речке полоскать, пусть все хвори матушкины течением унесёт. Потом солнышко лучиками пригреет, силы матушке даст».