Уко поморщилась. Дура она, что ли? Императрица эта? Лучше Теданя на престоле смотрелся бы разве что сам Кун Веймин. Император Ли Ху крепко держит в кулаке всю страну, знает в подробностях все аспекты жизни в городах и деревнях: от торговли до шелководства. Ни одна гильдия не смеет ему перечить, в том числе и зазнавшиеся прежде начертатели. Постепенно вводятся новые законы, выстраивается иерархия власти, каждый год из Академии выходят и занимают достойные места чиновники, обученные по завету Кун Веймина. Их так и называли в народе – кун-саны. И Уко была в восторге, когда случайно услышала на улице разговор двух случайных людей. Один говорил второму, что по спорному вопросу нужно пойти не к тому чиновнику, который отвечает за этот район, а к кун-сану, потому что чиновник потребует взятку и ничего не сделает, а кун-сан разберется и денег не возьмет. Это же кун-сан!
И после этого императрица смеет говорить, что Ли Ху недостаточно хорош как правитель? Видимо, она считает, что император должен сидеть на троне как кукла, завернутый в десять слоев парчи и золота, а вокруг все бьют ему поклоны. Вот уж какие глупости! Хорошо, хоть она из другой страны, и во дворце не сновали ее родственники. Некоторые наложницы пробовали во время ночных утех нашептывать Теданю советы по управлению страной, сватали ему своих отцов, братьев, дядьев на разные должности, жаловались на грубость Цянь Джи и Ван Мэй, намекали на знаки внимания со стороны Цянь Яна и других ребят из Академии.
Тедань потом со смехом пересказывал Цянь Яну, а тот – вечером Уко:
– Я ее обратно на спину переворачиваю и спрашиваю, где ж она так ловко научилась управлять страной? Неужто наложниц нынче как-то иначе готовят? Неужто их теперь не музыке и танцам учат, а читают им труды по экономике и политике? Может, мне в гареме министров набирать? Или она думает, что Академия Син Шидай, откуда вышел ее император и господин, недостаточно хорошо обучает чиновников? Одна в слезы ударилась, вторая надулась, третья начала объяснять, что никакое обучение не сделает простолюдина таким же умным, как благородного господина, у которого знания и магия – в крови. Она не сразу сообразила, что я – как раз тот самый простолюдин, простолюдинее некуда, а как до нее дошло, что она ляпнула, кинулась просить прощения и целовать ноги. Нет, гаремные женщины глупы, как курицы, хоть и красивы.