– К чему ты клонишь? – возмутилась я. – Что был бы не против, если бы я с ним переспала?
Он промолчал.
– Ты, мой муж, – и проглотил бы измену?
– Будь моя воля, я ни с кем не делил бы тебя, любимая, – мягко утешал Сережа, взяв мою руку в свою. – Но вспомни… будь добра, просто вспомни судьбу своего несчастного отца. Да возьми хоть участь прежних жильцов нашей квартиры, которые нынче прописаны в лагерях.
Он вздохнул. Больная тема.
– На одного донесли, чтобы занять площадь побольше и повыше, – одними губами напоминал Сережа. – А сам стукач хранил фотографию с Ежовым. Ты должна была зарубить на носу, Нина: нельзя давать ни малейшего повода усомниться, что ты добропорядочный гражданин.
– А что, все добропорядочные гражданки обязаны кувыркаться с министром по одной лишь его прихоти? – вскинула я бровь. – И натурой доказывать преданность государству?
– Почему всегда нужно огрызаться? – огорчился он.
– Потому что меня сегодня чуть не изнасиловали, а ты притворяешься, будто это норма. – Я от обиды поджала губы. – Мерзко, Сережа.
Судя по всему, я его усовестила. Муж порозовел, даже в ночной полутьме было заметно.
– Ладно, ты права, – нехотя согласился он, почесав затылок. – Что ж, предлагаю поступить так. Я выкрою удобный момент и без свидетелей побеседую с ним. Объясню, что мы с тобой безумно любим друг друга и дорожим крепким браком. Наверняка улажу все без недомолвок. И впредь постараюсь не звать тебя с собой на мероприятия, в которых участвует Громов.
Он примирительно толкнул меня в бок.
– Договорились? Решили проблему?
– Да, спасибо.
– И все-таки давай договоримся, что ты не будешь давать волю эмоциям, – добавил он. – Я понимаю, какое унижение испытывает женщина в подобных ситуациях, но неужели ты хочешь, чтобы тот кошмар, который ты пережила после смерти отца, повторился? Стоит ли мелкая стычка таких мучений?
Я припомнила свою огромную сумку с письмами, оттягивающую плечо, комнату, кишащую тараканами и клопами, пустой хлеб на ужин, лекции, на которых клевала носом, потому что работала допоздна, – и упала духом. Норов куда-то сам собой улетучился, в глубине пискнула гадкая трусость. Хорошо, что все позади! Хорошо, что мне более не доведется встречаться с этим выродком!
Теплый, уютный бок мужа пригрел меня, и я, утешенная, задремала.