Или юношу, который попал в ситуацию, из которой не видит выхода, и от чувства безысходности плачущего, как ребёнок. Но выход всегда находился, как будто он сам себя находил, стоило мне перестать его искать. Любовь умела слушать и не перебивала меня. Просто слушала всё, что я ей рассказывал. Но меня не покидало ощущение, что она всё это уже знает. Как будто она знала обо мне всё, даже то, чего я сам не знал или не помнил. И каждый раз, когда я заканчивал историю, любовь подходила ко мне и обнимала, нежно, заботливо. Но мне казалось, что она обнимает того маленького мальчика или того юношу, плачущего от чувства безысходности. И я чувствовал, что что-то меняется здесь и сейчас.
Утром, по обыкновению, я пошёл на кухню. С тех пор как в доме появилась любовь, я просыпался ранним утром, гораздо раньше обычного. Будильник всё ещё стоял на прежнем времени, но я просыпался раньше и отключал его. Как будто это я был будильником будильника. Но любовь просыпалась ещё раньше. В этот раз, судя по всему, она что-то собралась испечь. Стол был весь в муке, мука была на фартучке и даже на лице у любви. Она оторвалась на секунду от своего занятия, с улыбкой посмотрела на меня и сказала: «Доброе утро». И вновь это ощущение свежести, аромата и сияния. Я сделал глубокий вдох и поймал себя на мысли, что любовь сочетает в себе всё, что я ранее наблюдал в баночках в ванной. Всё и даже больше, здесь ещё присутствовали какие-то оттенки, тонкие, едва уловимые. Их хотелось поймать, полюбоваться ими, а потом отпустить, как бабочек. Вдох – выдох, вдох – выдох.
Наконец я сказал: «Доброе утро». На столе уже стояла чашечка кофе и приятным дымком приглашала к себе. Я сделал пару глотков. «Мм, – потянулся мозг, – как же хорошо, как же здорово я выспался. Давно я не чувствовал такого прилива сил». Потом он принюхался: «О, что-то печётся? Что-то сладенькое? Только вчера думал, вот бы чего-нибудь сладенького. Судя по запаху, это торт». «Я тоже так решил», – сказал я. «Сегодня я наполняю твой день вот так, в виде торта, – сказала любовь. – Я выложила его слоями, но каждый слой такой тонкий и невесомый, что его невозможно почувствовать или угадать, где какой. В каждом слое разная начинка, одна плавно переходит в другую, настолько плавно, что кажется одним целым».