–Ну извини.
–Да что мне твоё извини? Мне сейчас надо разгребать твою тупость, а тебе похуй.
Чепчик молчит.
–Идём.
Заходим в сушилку.
Алиев стоит с моим телефоном в руках.
Рядом Джамбеков, Исламов и Мамедов.
–N-ов.-тихо говорит Алиев. – Тут говорят, что ты старослужащий?
Смотрю ещё раз на Чепчика.
–Иди от сюда.-говорю я.
Тот даже рад сбежать и быстро покидает сушилку, хлопнув дверью.
Мне страшно. Вспоминаю, как он избивал Зайцева… Жестко, беспощадно.
Они молча на меня смотрят. Делаю вдох, медленный выдох.
–Слушай, Али. Я ему дал телефон, чтобы он позвонил семье. Я не просил говорить, что эта труба принадлежит старослужащему. Мой косяк лишь в том, что я доверился не тому человеку. В твоей власти избить меня за это или нет, я это понимаю. Потому, решать тебе.
Я смотрю Али в глаза. Я готов, что меня сейчас будут калечить, унижать или требовать выкуп за телефон.
Алиев около минуты смотрит молча на меня. Вдруг, он, ухмыляется и подходит ко мне вплотную, сует мне в руку мобилу.
–Чтобы больше такого не было.-и выходит из сушилки.
Покидаю её и я, чувствуя на себе недовольные взгляды Джамбекова, Исламова и Мамедова.
Весь этаж наполняется хаосом и ужасом.
Шагая по коридору, отовсюду слышны крики, звуки ударов, стоны.
Ко мне постоянно подскакивают сослуживцы моего призыва и просят, кто деньги, кто сигареты, которые им надо достать в течение часа.
Я стараюсь не попадаться на глаза нежелательным личностям, особенно тем, с которыми был ночной разговор в сушилке.
Моя маскировка проста – не засиживаюсь на месте больше двадцати минут, а во время перемещений делаю озадаченное лицо и быстрый шаг, будто уже нагружен кем-то и спешу это выполнить. Достаточно долго, почти до обеда, эта маскировка канала, пока не…
Захожу в бытовку. Созваниваюсь с Хлопушкой.
Разговор не клеится. Я не хочу говорить о себе, потому что кроме дерьма рассказать нечего, но и слушать о её делах не хочу, так как это причиняет мне боль. Пленному тяжело знать, что есть другая жизнь. В процессе ругани она называет меня по фамилии.
–Что N-ов? – ору я в трубку и тут в сушилку влетает дневальный.
–О, N-ов! Вот ты где! Тебя там ждут! В конце первого кубрика.
Я тяжело вздыхаю.
–Ну вот началось.
–Что началось? – спрашивает Хлопушка.
–Лучше тебе не знать. Давай пока, не знаю когда выйду на связь и выйду или вообще.-кладу трубку.