Гитлер стоял перед окном, когда Лонгин завел разговор.
«Адольф, прошло уже два месяца после смерти Гелички, пора бы уже и перестать думать о ней».
«Да, Лонгин, понимаю, но иногда мысли сами приходят».
«Знаю. Мы тут подумали и решили, что тебе нужна постоянная женщина. Чтобы не лезла в политику, могла разговаривать на отвлеченные темы, была преданной и много не думала».
«А как же запрет на длительные отношения?»
«Он остается, но эта девушка будет исключением. Более того, она будет только твоя, я не буду вмешиваться в ваш секс. Я дам тебе силу в постели с ней, но это будет потенция обычного мужчины. И делать можешь с ней все, что сам захочешь. Со всеми твоими соплями и лирикой. Можешь рисовать, фотографировать, облизывать, что хочешь».
«Интересно, а почему?»
«Слишком слабый ты духом в своих животных инстинктах. Нам не нравится, что ты тратишь свои эмоции на ненужные переживания. У тебя есть более важные дела. Просто помни, что всю твою жизнь с тобой будет женщина, которая будет любить тебя и ждать. Это не отменяет наши линцевские представления, но тихий уголок тоже у тебя будет».
«Хорошо, раз надо, значит надо. А кто это будет?»
«Ева Браун».
«Пухлячок Ева?»
«Да».
«Она же замуж мечтает за меня».
«Пока нет. Не думай об этом. Хотя можешь пообещать ей, что после войны она станет твоей женой. Но не забывай оказывать ей должное внимание, она твоя жилетка поплакать. Еще есть два важных момента. Во-первых, ваши отношения надо сохранить в тайне, во-вторых, не беспокойся о сексе, твой орел будет летать и без меня. Не так высоко и долго, конечно, но будет».
Ева единственная девушка из женщин Гитлера, в отношении которой Лонгин получил указание обойтись без дьявольского секса, сдерживая себя, и без линцевского мазохизма. Сам Адольф еще не раз «наказывал Стефани», но с другими партнершами. Благо после убийства Гели сопартийцы, особенно Геббельсы, исправно подгоняли фюреру достойных любовниц. Министр пропаганды особенно старался, понимая, что его жена неравнодушна к фюреру. После смерти Гелички Ева стала постоянной партнершей Гитлера. Постепенно Адольф стал привязываться к ней, их встречи действительно были не похожи на дьявольские игрища, в них появилась романтика и тихая нежность. Особенно после первой, подсказанной Еве во сне, попытки покушения. Она сознательно ради близости к любимому смогла рискнуть жизнью. Гитлер и без подсказки Лонгина смог оценить эту готовность самопожертвования.