После моих нелепых извинений, мы повторно распрощались с Адиловым, и я поплелась по утренней жаре домой, если это место можно было сейчас так назвать.
На кухне суетились с обедом бабушка и раскрасневшаяся от огородных трудов Наташа.
– Как вам Ансар Нуратдинович? – весело спросила она первым делом.
– Милиционер, – уклончиво ответила я.
Сейчас меня больше занимала нерасказанная история лейтенанта о таинственном погибшем.
Наташа принялась чистить картошку, а Настасья Михайловна, задумчиво смотря в окно, начала рассказывать об Адилове, словно сватала.
– Хороший парень, что ещё тут спрашивать. А какая семья! История какая! Мать поехала на целину, и года не прошло, вернулась с Нуратдином. Он сам тоже туда из этой… как ты ж её… из Марий-Эл подался. Ты подумай, он за ней сюда приехал – как любил! А мог бы и к ногтю прижать, утащить к себе. Но нет. Маруся противилась, да и мать бы её не отпустила так далеко. Так и обжился в селе. Парень высокий, чернявый, работящий, не пил, не курил. Тут же скоро и Ансар появился, – Настасья Михайловна присела за стол и вдруг рассмеялась: – От-эть, давно ли Ансарка без портков по Заречной за курями бегал, а уже Ансар Нуратдинович! Плечи звёздами горят. Но хорош парень. Весь в отца! – Бабушка вдруг замолчала, задумалась и добавила. – Нуратдина у нас и хороняли. Нехорошо, конечно, все говорили, а что поделать. Быстро от болезни сгорел…