Тишина и покой. Хорошо-то как! Никаких забот. Всё хорошо. Ничего
не болит... Не болит?! Болит! Ещё как болит! Всё тело! Больно-то
как! Почему? Почему больно? Я жив? Наверное... А Саня умер!!! Мой
друг, боевой товарищ... Умер... Он ушёл к Ваньке... И
Тунгусу...
— С-а-а-а-а-а-аня!!!
— Не ори! Тут я...
Яркий свет ударил по глазам. Пытаюсь прикрыть лицо рукой.
Хорошая попытка, жаль неудачная. Всю руку скрутило от жуткой
боли.
— Не дёргайся, на тебе живого места нет.
— Я что, тоже умер?.. — я наконец-то приоткрыл один глаз. —
Справа от меня сидел Санек и курил, без каски, но с забинтованной
головой.
— Что значит тоже? Я вот вполне живой и даже почти здоровый.
Так, слетевшей каской ухо поцарапало... — пожимает плечами.
—Как?! Я же видел, она точно в тебя целила! — шевелить руками
больше не пытаюсь. Только слегка повернул голову, уже хорошо, шея
не болела...
Саня затянулся, выпустил струю дыма:
— Наверное. Я не видел, — смотрит мне в глаза, — Балагур сказал,
что ты не мог успеть... Но успел...
Молчит, смотрит на меня и молчит. Ждёт чего-то? Чего? Я точно
знаю, что опоздал... Если только... Хм!? Может быть!? Теоретически
конечно... Возможно, первая пуля была ещё в стволе, когда мои
выстрелы... Да!!! Я всё же успел! Сбил прицел! Невероятно, но
другого объяснения я не вижу. А и чёрт с ним. Главное — Санек
живой!
— Чего молчишь?
— А что говорить? — недоумеваю.
— Как ты смог ускориться?
— Чего? Ничего я не ускорялся... Не говори ерунды — это
фантастика!
— Ну да, ну да... Ты на руки свои посмотри, они же синего цвета
— один большой синяк!
Я скосил глаза, на свои руки... М-дя!? Действительно, одна
большая гематома. Млять! В госпиталь законопатят, как пить дать
законопатят! Я застонал...
— Да не боись, — Санек последний раз затянулся, потушил окурок и
втоптал каблуком в землю, — Степаныч обещал без мясников вылечить:
мазь у него душевная есть. За неделю всё пройдёт...
— Хорошо бы... А где все? — я наконец-то решил оглядеться. Лежу
на земле, возле нашего ЗИЛа, в теньке.
— Бандитов зачищают.
— А что так тихо?
И тут бабахнуло! Конкретно так, громко! Саня схватился за рацию,
начал что-то бубнить. И довольно улыбаясь, повернулся ко мне:
— Всё путём! Наши озоруют... — присел рядом со мной, — спасибо,
Егор!
— За что?
— Что жена вдовой не стала... За то, что себя не жалел... Что
слово, данное Ваньке, не нарушу... За всё спасибо...