Лежа в своём укрытии, Эльза думала о том, как будет хорошо
вернуться домой: к детям и любящему мужу. Вот только выполнит
контракт и всё — можно полгода не работать. Пожалуй, сегодня надо
подстрелить офицера, как-никак юбилейный — пятидесятый. Да и стоит
он подороже обычного солдатика.
Прижавшись щекой к прикладу, рассматривала в прицел шевелящихся
далеко внизу людишек. Нет не так! Какие же это люди? Русские!
Грязный и подлый народ, так долго державший в рабстве её Родину. Но
ничего народы Прибалтики восстали против узурпаторов, упорно
продолжающих лелеять мечту о возврате старого режима. И вот она
борется за свой народ: убивая мерзавцев. Сегодня она выберет
особенно тщательно. Юбилейный!
О! Вот он! Вышагивает, поглядывая по сторонам как хозяин, сейчас
ты получишь мерзкая тварь. А потом, когда он будет валяться на
земле и выть от боли, можно будет пострелять по конечностям. Всегда
найдётся дурак, который попытается вытащить своего, и тогда их
станет двое! А если повезёт то и больше. Нет сегодня определённо
хороший день! Задержать дыхание, и медленно потянуть спуск... Что
за ерунда? Почему нет выстрела? Не сняла с предохранителя?
— Что, красавица, не получается? Давай помогу!
Грубые лапы схватили винтовку и вывернули из рук, ломая
указательный палец. Сильные мужские руки скрутили Эльзу, больно
вдавливая лицом в мелкие камешки, запястья чем-то стянули. И резко
перевернув, швырнули на спину.
— Ну что, тварь, попалась?
Перед ней на корточках сидели трое: два здоровенных амбала и
один поменьше, но тоже весьма внушительный персонаж. Одетые в
лохматые камуфляжные костюмы, с лицами закрытыми сеткой.
— Кто вы? Что вам надо? — конечно Эльза уже поняла, кто перед
ней: русский спецназ. Как же она их ненавидит! Но роль надо играть
до конца. Они мужчины и не смогут убить женщину. Слабую и
беззащитную. И так уже было: пять лет назад её поймали, но не
убили, а отправили в тюрьму собираясь судить. В результате, она
стала героиней у себя на родине, Хозяева очень постарались,
вытаскивая её из тюрьмы, и через полгода она, в ореоле славы, была
уже дома!
— Заткнись, сука, — не сильный, но весьма болезный удар по
губам.
«Первый», как она назвала его для себя, откинул с лица сетку,
обнажив молодое лицо:
— Видишь, как выглядит твоя смерть? Ты, тварь, долго подыхать
будешь!