— Девчонку на руки беру, поворачиваюсь, стоят в проходе! А тут
сами видите! Короче: женщина в обморок упала!
— Эк, ты... Не услышал?
— Да, о девушке этой думал, как она жить то теперь будет, а? Дай
бог, если нормально всё! А если удумает чего?
— Антошка, ты это... — смутился командир. — Ну, тяжело конечно,
но не смертельно. Переживёт... — а потом нехорошо так усмехнулся. —
Там у нас где-то, командир этих ублюдков был!?
— Командир, это... — Листик запнулся и, отведя глаза, продолжил:
— В больничку её надо, у неё низ живота в крови. Или повредили
чего, или...
— Чёрт! — выругался Рогожин. — Вот тебе и первая любовь. Ну,
суки! Ладно, я сейчас пойду вопрос решать, а Хасана чуть позже
кастрируем!
И замерев на мгновение, скомандовал:
— Мажор, берёшь Листика, и проводите заложников наверх: в
гостиную, — и припустил к выходу, бубня на ходу: — Яйца отрежу, и
сожрать заставлю, и подстилку эту французкую... — тут голос
командира затих.
Что-то железного капитана накрыло, вон как разошёлся! А я что? Я
ничего! Ножик там поточить, или наоборот, лучше тупым пилить? Надо,
на кухне столовый поискать, они завсегда туповатые... Право слово,
не командиру же этим заниматься! Вот я и подсуечусь...
Поднялись наверх, в гостиную. Девушку пришлось нести отцу, так
как при нашем приближение она в страхе скукоживалась. Ну да
понятное дело: пережить такое, врагу не пожелаешь...
Сидим, ждём, а командира всё нет! А вот и он: злой как чёрт и
явно жизнью не довольный. За ним Димка-Маркони со своей рацией...
Вот ведь интересно: живём в век высоких технологий, а радист
таскает на спине дуру — в двадцать килограмм весом?! Да ещё
запасные аккумуляторы! Абсурд какой-то!
— Мажор, за мной. Маркони, с Листиком.
Ох, вот чего не люблю, так это злого командира... Он тогда
превращается в натурального Джинна: дымится и так же непредсказуем.
Выходим, на улицу. Там уже сидит на крылечке Степаныч и задумчивый
Марат. А у нас, похоже, военный совет? Рогожин всегда по
возможности подтягивает нас с Маратом — учит думать! Мы же младшие
командиры?! Вот и приобщает к таинству.
— Степаныч, хлопцы все целы? — командир интересуется состоянием
пленных-рабов.
— Да как тебе сказать, Иваныч... — прапорщик достает из кармана
пачку сигарет, тяжко вздыхает, — состояние паршивое, да и с головой
у ребят, того... — крутит пальцем в воздухе и, наконец, прикуривает
сигарету. Выдохнув дым, продолжает: — Один на меня кинулся.
Ох-хо-хох... Связал их на всякий случай. Один побит сильно: это,
которого сегодня видели. Остальные истощены. Ну и били, конечно...
В больничку бы их. Не ходоки.