Я чуть не поперхнулась оттого, что он все-таки затронул тему, которую с ним обсуждать не собиралась. Решила сразу не отвечать, а промолчать и «сойти за умную».
– Возможно, не знаю всего, что ты писала у себя там в файле. Но жутко интересно знать что? – и его глаза заблестели.
– Но я не могу этого рассказать. Только мой близкий друг знает, что там, – немного занервничала и старалась этого не выдавать.
– Давай станем друзьями. Ты давно мне очень интересна. Ты какая-то не как все девушки. Ты одновременно серьезная и нет, деловая и раскованная, суровая, но справедливая. Говорят, и работа у тебя клеится, и руководитель твой о тебе хорошего мнения.
Приятно было все это услышать от него. Но очень стало интересно, чего это он так много обо мне разузнал, особенно заострила внимание на слова «от руководителя».
– Не знаю, что и ответить, – растерялась я.
И тут в дверь зашла дежурная медсестра и сказала, что его ждут во второй операционной.
– А ты не отвечай, – продолжил он наш разговор, когда медсестра закрыла за собой дверь. – Пошли со мной. Тебе как профессионалу будет интересен этот случай. А на посту я предупрежу, что как только ты понадобишься, тебя заберут из операционной.
Не знаю почему, но пошла за ним, быстро надев свой халат. Он действительно подошел на пост, что-то сказал. Медсестра кивнула ему головой, и он стал догонять меня. Поравнявшись, аккуратно своей рукой взял меня за талию и направил в операционную, открывая нужную дверь.
– Девочки, оденьте ее, она поприсутствует.
И все вокруг засуетились, все закрутилось, и только войдя в операционную, настала оглушающая тишина, и только четкий голос Константина Эдуардовича четко давал указания присутствующим на операции. Увиденное действие завораживало. Казалось, что каждое движение, каждое слово было отточено до мельчайших деталей. Я и не заметила, что за мной пришла дежурная медсестра. Уходя, взглянула еще раз на Константина Эдуардовича и задумалась о его работе, о его профессионализме, о его таланте. А руки, его руки, он так умело ими управлял…
«Еще денек и отдохну», – рассуждала про себя, проходя в фойе нашей больницы. Два дня пролетели незаметно. Константина Эдуардовича я больше не видела. И это было хорошо. Почему-то стала при нем ощущать какую-то неловкость.
Рассказав все то, что произошло со мной на ночном дежурстве, подруге, она развела руками и выдала, что, возможно, это мой суженый, ну или, по крайней мере, будущий ухажер. У нее на такие дела глаз был наметан. Но я отрицала это, говорила, что о нем ничего не знаю. Если он еще не разведен, как говорят, не хотелось бы лезть в незаконченные отношения. Пусть сначала разберутся, кто с кем. Вероничка намекнула, что, если он свободен, хороший экземпляр для меня. Тоже врач, одни интересы, желание секса тоже присутствует, что следовало из моего рассказа о его вопросах. Но мы договорились о нем больше не говорить, пока я чего-нибудь не узнаю про его личную жизнь. Где-то в душе, очень глубоко, боялась себе признаться, что он мне нравился.