Вечером Мэт, как всегда, чистил перед сном зубы и умывался. Отражение вело себя, как и полагается отражению – повторяло за ним каждое движение и выражение лица. Только потянувшись за полотенцем, Мэт понял, что что-то с ним не так. На плече у отражения висел зацепившийся за халат длинный светлый волос. Таких не было ни у кого из коллег или знакомых, да и откуда бы их волосам взяться в его спальне? Этот волос просто не мог здесь оказаться! Мэт плеснул себе в лицо холодной водой. Когда он проморгался, волоса уже не было. Очередное видение, очередная игра света и тени. Волос выделялся отчётливо, и Мэт был абсолютно уверен в том, что видел его. Только снять и посмотреть поближе почему-то не додумался.
На следующий день Мэт прошёл мимо витрин, низко опустив голову. Тучи по-прежнему застилали небо, но в одной из луж ему померещилось солнце. Дожди шли уже неделю, прогноз не обещал ни одного просвета. Солнца в луже быть просто не могло. Мэт купил кофе по дороге на работу в киоске. Там было дороже, зато улыбчивый парень-азиат всегда плотно накрывал стакан крышечкой и сыпал на пенку много корицы. Не то, чтобы Мэт так любил корицу, но ему не хотелось смотреть на глянцевую поверхность. Завтракал он тоже всухомятку, запив в конце глотком молока прямо из бутылки. Всё это уже начинало походить на паранойю или навязчивый страх.
Мэт почти не удивился, когда увидел отражение своего лица в мониторе компьютера. Оно выглядело гораздо более счастливым, чем его собственное. Поверх нудных таблиц и графиков на него смотрел другой Мэт, и в его глазах отражался другой монитор. С цветными схемами проекта, от которого он когда-то отказался из страха провала и неуверенности. Видение длилось всего пару секунд, потом мимо прошла Аннэт, секретарша босса, она закрыла собой лампу на столе Гвенет. Количество света, падающее на монитор, изменилось, и отражение исчезло. Мэт закрыл глаза и вцепился в край стола дрожащими пальцами. Он уже не мог игнорировать все эти странности, списывать их на воображение и усталость, но что с ними делать, не знал. Отражающие поверхности окружали его со всем сторон – как и любого современного человека. Нельзя было просто отворачиваться и закрывать глаза. Нельзя было просто делать вид, что ничего не происходит.