С наступлением темноты женщина катала вокруг дома детскую коляску. Так из года в год ночами старуха прогуливала своих кукол.
Тема эта будоражила пацанов. Дом тянул к себе, как манит детское любопытство все запретное: поставь на стол вазочку с карамелью, конфеты залежатся, но стоит запереть в буфет…
Каждый день мальчишки строили планы: как заглянуть в дом, посмотреть на игрушки. Но дальше разговоров дело не двигалось, и Мишка твердо решил взять все в свои руки. Сегодня он столько вытерпел, чтоб подкараулить возможность, а эти! Даже вида не сделали, что им интересно. Лишь бы мутузить друг друга. А еще братья! Близнецы! Друзья…
Комок подкатил к горлу, в носу противно защипало. Не надо было вообще их звать, обошелся бы без рыжих дебилов. Так ведь никто потом не поверит…
– Мишань!
– Толстый, подожди!
Крики догоняющих прервали горькие раздумья. На плечо легла рука.
– Чего такой резкий-то? – улыбался Ромыч во весь рот.
Не сговариваясь, полезли через штакетник в палисадник.
– Ромыч, смотри куда встаешь! Тут анютины глазки!
– Глазки… Толстый, ты прям как баба.
– Тихо, пацаны! – шикнул Димыч. – Слышите?
Через открытую форточку доносились звуки фортепиано. Надломленная мелодия. Медленный, словно прихрамывающий из-за внезапных акцентов, танец. Каждый мотив заканчивался высокой, пронзительной нотой, как вскрик от боли.
– Красиво, – неожиданно выдал Ромыч.
– Это Чайковский. «Болезнь куклы», – поморщился Мишка.
– Ты-то, Толстый, почем знаешь?
– Он же в музыкалку записан, – Димыч поддержал приятеля, чтобы подначить брата.
– Да знаю я, угомонись уже, – Ромыч легонько пихнул близнеца и обратился к Мишке: – А кто тогда на пианине играет, если говоришь, что бабка ушла?
– Может, вернулась? – предположил Димыч.
– Не могла она вернуться так скоро! – Пухлые щеки пылали: сами в карты резались, а теперь еще и не верят. – А музыка… Может, телевизор не выключила.
– Нет у нее телевизора, – отрезал Ромыч. – У нее вообще ничего нет. Говорят, к ней раз забрался вор, увидел, как она бедно живет, и все украденные до этого деньги ей оставил.
– Ага, а еще говорят, что курей доят, – хихикнул Димыч и тут же получил от брата тычок. Незамедлительно ответил.
– Ох, как вы достали! – вздохнул Мишка. – Придумайте лучше, что со шторой делать.
– Да че тут делать? Занавесила все. Ни черта не видно. Пошли отсюда.