"Мы искренне благодарны за внимание всем пришедшим сегодня, – говорил в микрофон голос из-за сцены, где было расположено тело покойного. – В эти минуты на сцене остаются только родные и близкие. Мы искренне надеемся на ваше понимание. Публика должна покинуть свои места".
В зале приглушили свет. На выходе люди аплодировали. Стоя возле гроба, рыдала жена Берестова. Черный платок, отделанный по краям кружевом, красиво оттенял мягкие блестящие черные кудри.
На экран вывели фото артиста с цветами. Все подходили, чтобы обнять вдову и, перед тем, как возложить цветы на гроб, крестились.
****
– Вы знаете, Джуди, ведь есть три версии этой картины, – Берестов слегка приподнял руку, в которой держал бокал с ромом, и указал на папку с бумагами – Джуди положила ее рядом на стол. Там была репродукция картины Винсента Ван Гога "Пшеничное поле с кипарисом".
Лед негромко звякнул в бокале. Честно говоря, Джуди не думала, что оперные певцы пьют что-то со льдом, да еще и алкоголь.
У Берестова было довольно молодое лицо.
Белые облака на картине закручивались в барашки и заплетались в темно-голубые и мятные. Зеленые кустарники склонились от порыва ветра к светло-желтой пшенице. Словно мистический языки пламени, к небу тянули ветки кипариса.
– Видела одну дома – в Нью-Йорке, в "Метрополитен-музее".
Берестов заранее сообщил ей, что можно обойтись без переводчика. Он свободно говорит по-английски и не хочет много людей на интервью.
– Еще одна – в Лондоне. Пейзаж тот же, но немного отличается по цветовой гамме. Еще одна – в чьей-то частной коллекции. Мне кажется, чтобы написать эту картину, надо очень внимательно наблюдать за природой.
Играл какой-то джаз, мягкий свет ламп создавал полусонную слегка кинематографичную атмосферу. Рядом с Берестовым было легко и приятно находиться.
– Знаете, Джуди, эта картина всегда была для меня особенной. Этот пейзаж напоминает мне место, где прошло мое детство. Я проводил там каждое лето. Каждый раз, когда я вижу ее, я вспоминаю. Вот только кипариса не было. Было другое дерево.
Джуди почувствовала, что зацепилась за что-то важное, но он внезапно замолчал и больше не возвращался к теме Ван Гога.
– А вообще, Джуди, я пришел, потому что мне показалось интересным ваше предложение. Мне еще никто в открытую не предлагал написать обо мне некролог, ведь я еще жив, – и внезапно Берестов засмеялся.