Я поднялся с постели и, сказав, что сейчас вернусь, пошёл в кухню, чтобы налить себе стакан воды. Был поздний вечер, соседи начали понемногу успокаиваться. Налив полстакана прохладной воды, я с удовольствием выпил его. В окне мелькали фары автомобилей, пробивавшихся сквозь накрапывающий дождь. «Они всегда без устали куда-то едут, наверное, где-то их всех ждут», – такая мысль меня посетила в тот момент.
Когда я вошёл обратно в спальню, она лежала грудью на подушке, сцепив на ней руки и положив на них голову. Глаза её были открыты, отстранённый взгляд направлен прямо в спинку кровати. Но у меня возникло ощущение, что перед ней разворачивались невиданные миры на неизученных планетах, которые захватили всё её внимание. Она как-то вздрогнула телом, давая понять, что заметила моё появление, но я не смог уловить её движений. Может, она вовсе и не шевелилась. Застав её в такой позе, я подумал о том, что мы знаем друг друга недолго, но при этом не мог отделаться от ощущения, будто она одна из тех людей, которые были мне близки всю сознательную жизнь. Я очень быстро проникся ею.
Мне казалось, она ждёт, когда мы продолжим наш отложенный диалог. Я лёг рядом с ней на спину и накинул одеяло. Мы не смотрели друг на друга. Начал я:
– Ты ведь подумала про свою подругу Надю, когда говорила про любовь к тем, кто этого не заслуживает, верно?
Её ответом стала длинная пауза.
Привычные нам подковёрные игры
– Да, – выдавила шёпотом она, – я всё думаю о том, что же нас заставляет любить тех, кто относится к нам просто как к элементу жизни. Она говорит, что любит его и ничего не может с этим поделать. Притом, что она в курсе его измен и о его не слишком высоком мнении о ней среди его друзей, которое он сам и распространяет, – моя подруга произносила это всё монотонным голосом, стараясь не давать лишнюю волю эмоциям. – Больше похоже на зависимость, чем на любовь. И, – сделав небольшую паузу, продолжила, – я не понимаю почему. Я вижу её переживания, которые она пытается скрыть, её неуверенность; я чувствую её боль, и мне от этого нестерпимо ужасно на душе.
Мне представилось, что по её щекам покатились слёзы. Я почувствовал себя священником на исповеди. И от этого мне стало не по себе: я не знал, как стоит действовать. То ли дать ей высказаться, безучастно лежа подле, то ли вступить в диалог, который не мог получиться конструктивным. Почему я считаю, что не вышло бы разговора по душам? Да потому что это зона её