был. Эти гады до палаческой службы в батальоне «Нахтигаль» служили.
«Нахтигаль» – по-немецки «соловей». Структуру немецких спецслужб в бригадной школе преподавал капитан-пограничник. С этими диверсантами абвера[31] он схлестнулся еще в первый день войны. Мнения о них как о бойцах был крайне невысокого. Поэтому немцы и пристроили их к работе по душе. Сейчас, после Сталинграда и Курска, их в дивизию СС «Галичина» собирают.
Я взглянул на море. Этот «соловей» отпелся. Тело в спасательном жилете мерно опускается и поднимается на волнах. А от мокрой каски отражается солнечный зайчик.
Так, ладно, наше положение сейчас тоже не из лучших.
– Мичман, моториста на «шнельбот» быстро, пусть машину проверит.
– Добро, командир, – уважительно слышу в ответ.
Через мгновение он уже у люка в машину. Еще через минуту вижу его вместе с мотористом на «шнельботе».
– Саня, проверь живых на катере, – кричу Пинкевичу.
Луис, держась за гашетки ДШК, смотрит вдаль.
С шипением горит немецкий катер, огонь вырывается из всех щелей и люков.
Так, что мы имеем? Если патрульные катера в установленное время не выйдут на связь, ждите привет с воздуха. И болтающаяся на волнах цель, то есть мы, для «мессера» или «фокке-вульфа» будет как развлечение в тире.
– Командир, живем, один движок есть! – кричит Терещенко со «шнельбота».
Еще минут через десять двигатель заурчал. Терещенко был уже в рубке немецкого катера. «Шнельбот» чуть-чуть прошел вперед, его корма оказалась в пяти метрах от бака «каэмки». Стоп машина!
Еще несколько минут – и мичман крепит трос к кнехту[32] на корме.
– Держи, – он ловко бросает конец Луису.
Луис крепит «булинем» буксирный конец на носу «каэмки».
На палубе появляется Пинкевич с «вальтером» в левой руке.
– Живых нет, но есть морская карта и эскатэшка[33], – кричит он.
Отлично, это не хуже «языка»!
Все уходим, все по местам! Высаживаться для выполнения задания мы не можем.
Я сижу в кресле наводчика кормового «Эрликона», рядом лежат трупы немцев. Саня за комендора «Бофорса». Луис на «каэмке» за крупнокалиберным пулеметом. Раненый, тела рулевого и моториста – в кубрике.
Для нас сейчас главная опасность – самолеты.
Терещенко уверенно управляет немецким катером.
Слава Богу, мы успели отойти от горящего катера где-то на два кабельтова[34]. Рвануло здорово! Поднялся большой столб воды, а через мгновение на поверхности уже ничего не было. Наверное, на борту были торпеды.