— Хорошее ружьё, начальника, однако, — и засмеялся бы.
Или Ванька, взял бы сейчас в руки «Печенега», взвесил с
задумчивым видом и протянул:
— Саня, опять ты какие-то запчасти с пулемёта спёр? Чего он
такой лёгкий, меня же люди засмеют...
Сварил нам обещанное зелье Степаныч, сварил, не обманул. Сны
действительно не исчезли, а как он и обещал, изменились... Я не
перестал видеть Тунгуса во сне, он приходит ко мне, пусть и не так
часто, но больше не умирает у меня на руках и не просит его
оставить. Он, улыбаясь, идёт рядом, или помогает тащить, стыренные
с праздничного стола начштаба, продукты, а вот мы сидим на дереве,
прикидываясь хвоей. Вот в нас летят шишки, брошенные меткой рукой
Рогожина, когда он нас нашёл, а мы расстроено потираем ушибленные
места и лезем вниз. Но он больше не умирает... Сашка говорит, что
ему тоже стало легче, да и наши парни лишь изредка вскрикивают по
ночам. Нам всё равно снится кровь... Но мы начинаем воспринимать её
больше, как в кино. Это сложно объяснить, да и незачем. Степаныч
говорит, что со временем всё нормализуется. Со временем...
— Подъём!!!
Рогожин с довольным лицом наблюдает, с какой скоростью его бойцы
натягивают на себя одежду. Причём он давно уже не держит в руках
секундомера. Зачем? Всё равно мы переплюнем кого угодно в этом
деле.
Построились. Ждём, чего же нам хорошего поведает любимый
командир? Хотя хорошего это вряд ли, что-то ни разу не помню, но
вот подняли то не посреди ночи, может сперва в столовую? А что? Это
явно можно отнести к хорошим новостям. А потом, наверное, на
полигон? Вчера только и успели немного пристрелять и почистить
стволы. А в новых брониках побегать? А? Вот и я говорю, хрен нам, а
не хорошие новости. Но, как известно начальственная мысль не
предсказуема:
— Ну что, товарищи сержанты, давайте-ка приводите форму в
порядок, чтоб всё блестело как у кота причиндалы. Запасное бельишко
готовьте, часа через полтора-два приедет автобус, отправляемся в
гости: отмечать ваши погоны и мыться в бане. Причём по настоянию
вашего Деда, внучкам будет выделено пивко. Но если хоть одна
сволочь, опозорит меня перед генералом, то эта самая сволочь больше
никогда не попадёт на кухню к поварихе и не сможет сходить в
увольнение к медичкам!
И грозно впился взглядом в Балагура, тот сделал честные глаза и
даже рта открывать не стал. А вдруг оставят? Рогожин постоял,
видимо надеясь что тот, как всегда, что-нибудь брякнет, но увы...
Когда дело касается пива и баб, Вовка сама благоразумность.