Жаль, что до Аслана не добраться, его Васильев Разину обещал.
Так может наконец-то предателя нашли? Вот кого я готов порвать на
мелкие кусочки.
— Чего молчишь? — с лёгким беспокойством в голосе спрашивает
Руслан.
— А что говорить? — пожимаю плечами.
— Ты что даже не возмутишься, что тебя не спросили, хочешь ты
ему служить или нет?
— А зачем? Ты ведь всё равно убедишь, так зачем я буду
доставлять тебе такое удовольствие? — это я так мелко отомстил.
Вовремя вспомнив, что он мне сказал, когда лежал в больнице, сорвав
мне, целую речугу, которую я заготовил в своё оправдание.
— Гы-гы-гы... — заржал Степаныч, складываясь пополам, — зря
готовился. Уел тебя молодой.
Руслан же только тряхнул головой и тоже засмеялся. А потом
добавил:
— Я ведь реально тебя убеждать собирался. И что вот прям так —
готов служить?
— А вы мне выбор оставили? — пожимаю плечами. — Конечно, я не
верю, что вы меня грохнете в результате отказа. Но у Степаныча,
наверняка, найдётся какой-нибудь эликсир отшибающий память?
— Ага... — кивает тот, — но только на короткое время. В смысле,
навсегда, но не слишком далёкие события, часов до семи можно
довести, но это уже опасно для здоровья. Так что надо решать
сейчас. Это ведь на всю жизнь, Егор.
И вот тут пришлось задуматься. По сути, зачем мне всё это? Ведь
у меня всё есть. Не сейчас пока я в армии, а вообще. Хотя с другой
стороны, смогу ли я жить как раньше? Однозначно нет. Но всю жизнь
служить кому-то? Готов ли я? Смогу ли? Хотя кто из нас свободен?
Даже мой отец, несмотря на все деньги и власть, тоже кому-то
подчиняется. Это не заметно, но я ведь наблюдательный. Слово здесь,
слово там, оговорка... Хотя тут тоже проблема! А вдруг папка с
другой стороны баррикад? Нет уж... Лучше забыть, против отца я не
пойду! Так и сказал!
Два офицера и один прапорщик, так офигели от моей логики, что
тупо сидели и переглядывались. Наконец Руслан, прокашлявшись,
спросил:
— То есть если бы, например, твой отец, тоже был с нами, ты бы
не сомневался?
— Ни минуты, — пожимаю плечами, — уж батя, точно, мужик
правильный. А уж в купе с вами, так сомневаться грех великий.
— Как говорит, стервец, — умилился Степаныч. — И ведь правильно
мыслит... Хотя, что делать, я не знаю.
— Молиться, — пробурчал Руслан.
— Я не умею, — заметил Васильев.
— А тебе по статусу не положено. Давай вместе, Степаныч.