– Алло?
– Это ты, сладенькая? – Голос у Рэндалла низкий, с медовыми нотками. Патрисия хмурится, потому что знает, что означает этот тон.
– А кого ты рассчитывал услышать, звоня мне? – Патрисия знает, что звучит раздраженно, и хочет, чтобы муж тоже это почувствовал. – Где ты? Они вот-вот откроют ресторан.
– Я как раз поэтому и звоню, дорогая. Боюсь, сегодня не смогу к тебе присоединиться. Дача показаний затянулась…
То есть на самом деле его секретарша осталась на ланч. Патрисия в курсе, потому что, когда они только поженились, она рассчитывала удивить мужа, принеся ему на работу любимый сэндвич с курицей, – и наткнулась на маленькую шлюшку, выбегавшую из его кабинета (разумеется, при всех атрибутах: размазанная помада, расстегнутая блузка, подтекшая тушь).
– К ужину, наверное, тоже не успею. Ты же знаешь, как это бывает…
Ее улыбка – как лезвие бритвы.
– Да, я знаю.
– В общем, отдохни со своими подругами, закажи шампанское… повеселись, хорошо? Возьми, что захочешь.
Двери распахиваются, за ними – пустой ресторан, сверкающий и жаждущий встречать посетителей. Свежие цветы на каждом столе, солнечный свет струится через кристально чистые окна, за которыми виднеется безупречно-изумрудная зелень. Патрисия знает, что если смотреть в окно некоторое время, то обязательно увидишь мужчин, которые бок о бок с женами рассекают на гольф-карах, смеются, пьют пиво и игриво посмеиваются друг над другом. А еще парочки, которые счастливо расхаживают по дорожкам, выгуливая английских сеттеров, или катаются на синих велосипедах, выстроившихся в ряд перед входом в клуб. Фрэнк и Эмили Ламберт, держась за руки, проходят мимо нее в ресторан и смеются, садясь за лучший столик, – тот самый, за которым Патрисия рассчитывала сегодня пообедать.
– Хорошего тебе дня, милая, – скороговоркой произносит Рэндалл в трубке.
– И тебе. – Ее голос звучит механически, будто запись на повторе в тех ужасных плюшевых медведях, которых так любит ее младшая внучка. К этому прилагается непристойный ритуал набивания прямо посреди торгового центра, то есть вам придется смотреть, как какой-то подросток надевает пушистую тряпку задом на трубу и до отказа наполняет ее пухом.
Звонок обрывается, и еще несколько мгновений Патрисия держит телефон в руке, как будто муж еще может вернуться и вспомнить, что даже не извинился.