Тани уже несколько часов лежал без сна, прислушиваясь к дыханию Сими, доносившемуся из другого конца комнаты, и поэтому обратил внимание на шепот, прозвучавший в квартире уже далеко за полночь. Родители шептались и раньше – стены в доме были тонкими, как папиросная бумага, – но обычно он не обращал на это внимания. На сей раз шепот был яростным, похожим на ожесточенный спор под одеялом. Потом послышался тихий плач матери, и Тани сел и спустил ноги с кровати.
Подойдя к двери в гостиную, он приоткрыл ее и прислушался. Голос отца. Такого яростного шепота Тани еще никогда не слышал.
– Не перечь мне, Монифа.
– Почему ты никогда не пытаешься понять?
– Что ты мне сказала?
Тон Монифы мгновенно изменился, став просительным и даже плаксивым.
– Абео, я не могу позволить…
– Ты сделаешь то, что я скажу. Это стоит гроши.
– Не все измеряется деньгами.
– Если ты посмеешь ослушаться меня, Монифа, клянусь богом…
– Пожалуйста. Ты должен меня выслушать.
– Мои решения не обсуждаются. Я слышал достаточно.
– Нет. Какой выкуп за невесту ты рассчитываешь получить, если Симисола умрет? Иногда мне кажется, что ты не видишь вещи такими, какие они есть. Ты не можешь… – Звук шагов, потом крик матери: – Нет! Абео! Перестань!
Тани шагнул к двери родительской спальни, распаленный как словами «выкуп невесты», так и криком матери.
– Не смей разговаривать со мной в таком тоне. – Теперь голос Абео звучал громче. Он уже перестал сдерживаться.
– Я должна говорить, чтобы защитить моих детей.
– Что значит «должна»? Ты ничего не должна. Понимаешь? Я защищаю наших детей.
– Перестань! Мне больно…
– Ах, тебе больно… Больно? А чего ты ждала от меня, а? После того, как вы с отцом мне солгали? Чего ты ждала? Я рассчитывал получить плодовитую, а получил тебя, с твоей болью, с твоими слезами… Хватит. Довольно. Тебя следует проучить… Ты вынуждаешь меня это делать, Монифа… – Послышались звуки борьбы, шаги, потом глухой удар.
– Ты делаешь мне больно. Пожалуйста, Абео.
Тани схватил ручку двери и распахнул ее. Отец столкнул Монифу на край кровати, но она все еще сидела. Одной рукой он обхватил ее затылок, другой сжал подбородок и сдавил с такой силой, что ее лицо покраснело.
– Отпусти ее! – крикнул Тани.
Пальцы Абео продолжали стискивать подбородок жены, но он убрал ладонь с ее затылка. Повернувшись к Тани, сжал свободную руку в кулак и занес его.