Спустя пару секунд огонь был побежден, а кухня окуталась густым дурно пахнущим дымом. Я устало опустилась на табуретку и чуть дрожащей рукой смахнула выступившую испарину. Обвела взглядом помещение, оценила масштаб разрушений и застонала.
Обстановка воистину удручала. На стенах и потолке толстым слоем осела жирная черная сажа, занавески повисли неопрятными засаленными тряпками, да и пахло так, будто я грязные носки в котелке кипятила, а не пыталась создать чудодейственное косметическое средство, способное удовлетворить самую требовательную красавицу.
Собственно, именно это и обещал рецепт.
Неужели проблема в том, что я не вовремя добавила настойку из роз? Или сама настойка оказалась испорченной? Помнится, я лично собирала нежные молодые лепестки, придирчиво выбирая самые красивые и вкусно пахнущие. Правда, их надлежало залить белым сухим вином не менее чем трехлетней выдержки. А я… В общем, выпила я это вино. Слишком жалко было тратить такой дорогой напиток. И я заменила его мутным и ужасно вонючим самогоном, который покупала у соседки. Естественно, не для того, чтобы пить. Боюсь, я бы умерла после первого же глотка. Поэтому дешевое пойло шло на создание всяких спиртовых притирок и прочего.
Эх, пожалуй, мне все-таки не стоило экономить на вине! Авось сейчас на кухне не стояла бы такая удушающая вонь.
Как назло, в этот момент я с замиранием сердца услышала, как хлопнула входная дверь. Ой, неужели папа вернулся? Но почему так рано? Он говорил, что будет на работе допоздна… Как и обычно, впрочем, в последние месяцы.
Сдается мне, очередного конфликта между поколениями не избежать.
И я заранее скуксилась, прекрасно понимая, что следующий час меня будут распекать на все лады, убеждая раз и навсегда отказаться от мечты стать ведьмой.
– Криста, ты дома? – предсказуемо раздался громкий вопрос отца.
По вполне понятным причинам я не торопилась отвечать, думая хоть на пару минут отложить неприятное разбирательство по поводу учиненного беспорядка (это еще мягко выражаясь).
Правда, все равно разборок не избежать. И, грустно вздохнув, я привстала, готовая предстать с повинной головой перед глазами разгневанного родителя.
– Ну вот, я же говорил, что ее нет, – вдруг сказал отец. – А ты мне не верила. Уверяю, моя дочурка до позднего вечера будет сидеть в своей лачуге, которую гордо кличет ведьминской лавкой, и варить какую-нибудь очередную тошнотворную гадость.