– Мы втроем против всего мира, – отвечает он и целует ее пальцы.
Потом встает и направляется к проигрывателю. Это старый аппарат, они отыскали его в каком-то благотворительном магазине. Все переходят на CD-системы, и этот старичок достался им всего за пятерку. Джесс смотрит, как Джо выбирает пластинку, вынимает черный виниловый диск из чехла и ставит иголку.
Он протягивает к ней руки, и она неуклюже поднимается вместе с Грейси. Он обнимает их и крепко прижимает к себе под звуки музыки.
Джесс узнает мелодию по первым нотам. Это их песня, та самая, которую они слушали и под которую танцевали уже больше девяти месяцев. Это «Baby, I love you» группы Ramones.
Обняв малышку, они медленно движутся в танце – по истоптанному ковру, перед потертым диваном, мимо окон, в которые видны лишь серые улицы и залитые дождем здания. Они не обращают внимания на громкий скандал у соседей, на запах из забегаловки на первом этаже, где жарят кебаб, и на скрип половиц под ногами.
Джоуи Рамон поет им серенаду, в его голосе тоска и торжество, они танцуют в своем ритме, в такт песни и в такт биения сердца дочери.
И вдруг Джесс с неколебимой уверенностью понимает – все будет хорошо. Она именно там, где и должна быть, с теми, с кем ей быть суждено.
Джо обнимает ее за талию, она держит на руках дочь и ощущает себя самой богатой женщиной на свете.
– Земля вызывает Джесс, Земля вызывает Джесс… Ты жива? Слушай, ты так побледнела, и… ну, черт бы тебя побрал, но даже у меня сердце колотится как бешеное!
Майкл взывает ко мне, возвращая в настоящее. Мгновение я удивленно таращусь на него, вспоминая, где я и что происходит. Я на кухне моей недавно умершей мамы, рядом с перепуганным двоюродным братом, а передо мной – коробка, полная тайн. То, другое, прекрасное время, дни вместе с Джо и Грейс, – из другого мира. Из другой вселенной.
Нужно поговорить с Майклом. Все ему объяснить. Но сначала я сделаю глубокий вдох.
– Ничего, Майкл, все нормально, – тихо отвечаю я. – Просто я… кое о чем вспомнила. Итак, тебе не терпится задать вопрос?
– И не один, а семь миллионов. Но мне страшновато спрашивать, потому что… Не знаю, вдруг ты потеряешь рассудок, если не хуже. Тогда и мне придется последовать твоему примеру, и мы оба сойдем с ума. Так что передохни и не спеша расскажи мне то, о чем сама захочешь, а там будет видно.