Майкл прокручивает в голове мой рассказ. Видимо, высчитал, что пока он ходил в детский сад, я получала еду на пластиковых подносах и принимала по утрам таблетки, запивая их соком. А может, он размышляет, не встречался ли с Грейси, а если встречался, то был ли тогда достаточно большим, чтобы запомнить те дни. Роется в памяти, а вопросы задавать боится.
– Тебе, наверное, странно об этом слышать, – продолжаю я. – Приехал на похороны, что само по себе нерадостно, а пришлось выслушивать откровения о минувших днях, и теперь у тебя голова идет кругом…
– Верно, – тихо отвечает он. – Все очень странно и ужасно грустно. Джесс, я помню тебя с самых ранних лет, ты всегда была в моей жизни. Не такая, как все, готовая выслушать без осуждения. Ты никогда не казалась слабой или сломленной, хрупкой. И вот мы сидим здесь, и я до смерти боюсь этой картонной коробки и не представляю, почему ее содержимое чуть не свело тебя с ума.
Конечно, он не представляет. Разве это возможно представить? Ведь я так и не закончила рассказывать историю, не все факты выложила на стол. Я не раскрыла самый последний, изъеденный червями и покрытый личинками секрет.
– Понимаешь, Майкл, мне нестерпимо жаль, что все открылось именно в этот день. Я хотела бы вспоминать о маме с любовью. Думать о ее жизни с теплотой, зная, что никто не идеален, но мама сделала для меня все возможное. Так я хотела провести день ее похорон… однако теперь, боюсь, не получится.
Знаю или отчасти понимаю одно – она все сделала из любви ко мне. Старалась меня защитить. Но она меня обманула – и папа тоже. Они оба мне солгали.
Майкл долго хмурится и наконец находит в себе силы спросить:
– О чем ты говоришь, Джесс? Как они тебя обманули?
Лето 2003
При больнице разбит крошечный сад. Он больше похож на внутренний дворик, где кусты отказываются пышно цвести без солнца, а из трещин на мощенных камнем дорожках тянутся к небу вечно жизнерадостные сорняки.
Обычно сюда приходят покурить, хотя вообще-то курить в больнице запрещено. Но персонал делает вид, что ничего не замечает, и пациенты вместе с посетителями выходят сюда, тайком собираются за густым занавесом из ветвей плакучей ивы и выпускают клубы дыма.
Джесс сидит рядом с матерью на металлической скамье. Рут выглядит очень стильно в твидовой юбке, туфлях на низком каблуке и с сумочкой подходящего оттенка. Прическа надежно закреплена лаком, и лишь серые глаза выдают огорчение.