Она напоследок еще обернулась на берег, подаривший им несколько минут нирваны, чтобы запечатлеть, запомнить, сфотографировать этот момент на будущее. Чтобы в случае страшной нервотрепки ее душе можно было сюда быстро вернуться. И чтобы снова – звезды, вода, блики, камыш, роса на траве… и горячее ироничное плечо под головой.
И все это романтическое состояние было бы совершенно прекрасным, если бы в последнюю секунду, буквально мгновение, словно бывшая болезнь ума, сквозь замедляющую пелену транквилизатора, не прорвалось в ее сознание ощущение, что озеро пристально смотрит им вслед.
Глава III. Покой нам только снится
Что-то тряхнуло, и Кира проснулась. Разлепила глаза. Приподнялась на кресле, осмотрелась. Коляска мерно гудела, покачивалась на ухабах дороги. Впереди маячили острые ушки Лошади – довольно привычное зрелище в пути.
«Мне что, все это приснилось? Сказочный город, замок с книгами… Луна? Блины? Вероника?»
– Где мы? – через силу буркнула она.
– А хрен его знает, – бросил в ответ Фауст. – Уже черт знает сколько едем. Нет здесь этого поворота.
Кошка выглянула в окно – там было совершенно черно, даже обочины дороги было не разглядеть. Они были совершенно одни и их коляска единственным источником света на дороге.
– Мне сон снился… такой ясный. Как будто мы уже добрались. И там был целый дворец, забитый книгами по самую крышу.
– Это очень захватывающе, кошка…
Кира кивнула и уткнулась в окно. Она была озадачена своим сновидением – настолько оно представилось ей реальным. Поворота в нужном месте не оказалось, и это было плохо. Она надеялась, что записка куда-то хоть, но приведет и любые последующие события наведут или вдохновят ее на ответ. А теперь она снова не имела представления, что делать дальше. Однако мысль о том, что ей удалось вырваться из душных, опостылевших одинаковых дней, и теперь ехать в коляске насквозь, через черную, непроглядную ночь… в полную неизвестность… Приключение!
Кошка обнаружила, что сон выветрился из головы окончательно, а на лице расползается улыбка. За окном полнейшая, непроницаемая чернота.
«Как у него в глазах…»
Она взглянула на пса, чувствуя, как в груди разливается теплота.
Спокоен, как скала. Как обычно. За окном ни единого лучика, ни единой искры, ни намека на жизнь. Только густая, бездонная вечность. А ей опять не страшно. Должно было быть просто невыносимо жутко – она прилагала в своей жизни огромные усилия, чтобы никак, никоим образом не показывать своего страха темноты, ведь считала его своим личным позором. Но сейчас… Нет. Не с ним. Возбужденные мурашки побежали по коже.