Собака жива и я тоже. История без слез о несносном бигле и его неудержимой хозяйке, которые отказались умирать - страница 20

Шрифт
Интервал


Несмотря на то что я больше не оставляла тарелки с едой в комнате без присмотра, Шеймус обучался с невероятной скоростью. Он быстро сообразил, когда мы с Крисом начинали целоваться, тарелки оставались без присмотра. Шеймус бросался к тарелке и сжирал все, что только успевал.

Это происходило так часто, что я начала готовить безвредные для собак закуски. Бигль, поглощающий все без разбора, мог отравиться шоколадом, орехами, виноградом, луком или чесноком.

Со временем готовка по выходным легла на плечи Криса – он либо приезжал с пакетами продуктов, либо ходил в магазин в субботу утром. Мое правило «встречаемся каждые вторые выходные» начало нарушаться: Крис стал навещать меня чаще, и в конце концов Шеймус решил, что появление Криса означает появление еды. Крис постепенно стал Кормильцем. Так Шеймус перестал на него рычать и начал с таким же нетерпением ждать его приезда, как и я. Пес с тревогой бродил по дому в пятницу вечером и время от времени заглядывал мне в глаза: «Ну, где там Кормилец?» Если Крис приходил позже обычного, Шеймус ждал его у ворот во внутренний двор.

Я прекрасно знала, что ждет он вовсе не Криса, но сам Крис был польщен, думая, что завоевал доверие пса. До тех пор пока Шеймус не разуверил его в этом.

Однажды субботним вечером, когда Крис готовил ужин, он обнаружил, что ему не хватает одного ингредиента.

– Детка, ты случайно не брала заварной хлеб?

– Нет, я вообще его не видела.

Мы поискали в шкафах, проверили столешницы, Крис дважды дошел до своей машины, предположив, что случайно оставил там сумку с продуктами.

Хлеба нигде не оказалось. Тогда Крис вернулся в столовую и обошел кухонную стойку по кругу: упаковка от хлеба валялась на полу в окружении немногочисленных крошек, а на стене рядом красовались отчетливые отпечатки собачьих лап.

– Ты не поверишь, – произнес Крис.

– О черт! Опять Шеймус?

– Вот тебе и ужин с заварным хлебом…

– Неужели он сожрал буханку хлеба?! – я огляделась, но собаки поблизости нигде не было. – Шеймус! Шеймус!

Тишина. Я поднялась наверх. На кровати пусто. На кресле в библиотеке Шеймуса тоже не было, хотя он любил сидеть там, когда Крис приходил. Я вернулась к себе в комнату, где в углу находилась его лежанка. На ней он и оказался: Шеймус лежал на боку, при этом живот его был вздутым, как у змеи, которая только что заглотила яйцо целиком.