– Мы закупаем устрицы на восточном побережье Пуэрто-Рико, так что наши блюда… – шеф-повар с острыми усами гордо рассказывал, что их ресторан получил звезду Мишлена, но Филипп Давидович не слышал ни слова. К счастью, Фиона любила изображать из себя умную особу, так что понимающее кивала невпопад всему, что произносил мужчина возле столика.
Тем временем Босс, не чураясь мраморных полов, грыз свои ногти и думал о том, что от главной мечты – вступить в тайный орден «Черная моль» – его отделяет лишь выбор женщины. И если выбор будет сделан неправильно, то Филипп Давидович навсегда лишится возможности стать членом семьи влиятельнейших людей южного округа.
– Домой, – вдруг вырвал Филипп Давидович, перебив восторженного итальянца. – И ты едешь со мной, – он кинул чистую салфетку на блюдо, к которому так и не притронулся.
– Ты решил? – радостно спросила Фиона, не успев как следует прожевать.
– Разве не ясно? – сурово пробормотал Филипп Давидович. – Не задавай глупых вопросов.
Босс никогда не возил любовниц в свое поместье. Так что приглашение Фионы к себе домой означало только одно – Филипп Давидович сделал выбор.
Девушка аристократично встала из-за стола, поправила юбку из прелестного шелка, который подчеркивал идеально сложенные бедра, и простучала каблучками за самым завидным женихом города.
Посудите сами: сорок три года, твердый характер, греческий нос, сеть отелей и ресторанов, ни разу не женат, увлекается большим теннисом и ориентальной породой кошек. Иногда грызет ногти, ковыряется в зубах и чавкает, но разве то является такой уж проблемой в сравнении с остальным?
Чудо-мужчина с крепкой мужской задницей.
При этом Филипп Давидович, как это говорится, сделал себя сам. Ведь изначально это был не Филипп Давидович, а просто Филя.
Это был мальчик, от которого в младенчестве отказалась мать, потому что «станет таким же наркоманом, как отец».
Ушастенький мальчик, который рос в окружении аморальных друзей отца.
Мальчик с выраженным острым кадыком и вечно побитыми костяшками на кулаках.
Мальчик, отец которого умер от передозировки наркотиками, словно по будильнику, когда Филе исполнилось восемнадцать.
Филя стал мужчиной, выстрадав свои заслуги потом, кровью и целеустремленностью. И теперь финальным аккордом его усилий должен был стать орден. Филя мечтал забраться так высоко, чтобы больше ни одна женщина не посмела оскорбить его гордость.