– Да я не за этим. Хотел про работу узнать. Может есть какие-нибудь вакансии?
– Вакансии? – непонимающе переспросил строитель.
– Ну, работа есть?
– Работа есть.
– Для меня что-нибудь найдётся?
– Даже не знаю. Ты же у нас инженер. А тут работа простая, копай глубже, кидай дальше.
– Жень, мне уже не до жиру. Готов за любую взяться.
– Вообще-то у меня полный таджикский комплект сейчас. Если только кого-нибудь из них депортировать. Сейчас у Муртаза узнаю, у него всего четверо детей, может согласиться.
– Стой, стой, стой – затараторил Слава, не понимая, шутит ли его друг. – Не надо никого депортировать.
– Пожалуй ты прав, не по-русски это.
– Что ж, нет, так нет.
– Будет эта самая вакансия, я позвоню. Ты сам-то как? Когда свадьба?
– Да нормально, пока не решили точно, ближе к лету.
– Ясно, давай Славик. Пойду, а то мои накосячат, нельзя их одних оставлять.
После разговора Слава остался наедине в расстроенных чувствах. Он снова взял шпатель.
В какой-то момент его накрыла волна негодования. Ему вдруг захотелось со всей дури вонзить чёртов шпатель в бетонную стену. В последний момент он вспомнил уроки сопромата в университете и понял, что это невозможно. Потом в памяти промелькнула высшая математика с её теорией вероятности, согласно которой, при ударе лезвия шпателя о стену был шанс, отсечь себе один из пальцев.
Затея оказалась несостоятельной. День пролетел стремительно, и вскоре домой вернулась Настя.
Она была спокойна и уравновешенна. Лишь изредка женщина подходила к окну на кухне, выглядывала в него и странно щурилась.
Наконец, в один из таких моментов, к дому подкатила зелёная десятка Сурена. Настя задёрнула штору и стала громко дышать.
– Иди сюда! – крикнула она Славе, который смотрел телевизор в зале.
Он подпрыгнул с дивана и, позабыв про тапки, примчался к ней.
– Что случилось?
– Там сосед приехал, сейчас будет парковаться!
Сурен, подкативший к родной парковке, раздумывал, ему не хотелось покидать зону комфорта, которую он завоёвывал многолетними усилиями.
В его голове промелькнули события из прошлого. Вот он отбивает тротуарный бордюр, чтобы обеспечить въезд своей ласточки на газон. Выносит через проходную комбината, на котором работает, в трусах щебёнку, чтобы отсыпать чернозём, маравший колёса машины. Выбирает цепь для ограждения и замок в хозяйственном магазине своего друга Жорика. Предавшись ностальгии, Сурен заключил, что прошлого не вернуть, и со словами: «Что я не человек что ли!», – припарковал машину вдоль узкой дороги.