Разумеется, перфекционизм вовсе не является некоей объективной данностью, которая либо есть у человека, либо ее нет. Это не вирус и не сломанная кость. Это особенность мышления. Перфекционизм свойствен всем в большей или меньшей степени. Те, кому он свойствен больше, особенно чувствительны к признакам неудачи в своей среде. Даже если вы не считаете себя перфекционистом, вполне возможно, что у вас есть некое представление о том, каким человеком вы должны быть, и что вы испытываете угрызения совести, когда не дотягиваете до установленной планки. Щемящее тягостное огорчение в момент осознания, что вы потерпели неудачу, – вот о чем я.
Гордон отмечает, что в наше время люди часто считают перфекционизм «неким идеалом», однако о его более мрачных последствиях известно мало, равно как и о его изменчивых формах. «Самоориентированный перфекционизм» не является социальным – требование совершенства приходит изнутри самого эго. Есть «нарциссический перфекционизм», при котором люди убеждены, что вполне способны достигнуть самых высоких вершин, но становятся уязвимы, когда в итоге понимают, что в действительности у них не получается добиться желаемого. И наконец, есть «невротический перфекционизм», в категорию которого, вероятно, попадаем Дебби и я. Такие люди страдают от низкой самооценки и «просто чувствуют, что от них никакого толку». Это люди, склонные к тревоге и беспокойству, ощущающие «огромный разрыв» между тем, кем они являются и кем хотели бы быть. Они строят насчет себя широкие обобщения, поэтому когда они «непродуктивны» в чем-то конкретном, то считают это провалом всего своего «я». «Все дело в этом мышлении типа „все или ничего“, – говорит Гордон. – А следом приходит и страшная ненависть к себе». Зачастую она начинается с простого убеждения, будто бы они ничего не значат, «но если чего-то добьются, то будут значимы. Идеальность либо исправит недостатки, либо заставит других думать, будто их вовсе нет».
По мнению Гордона, проблема не обязательно состоит в том, что все мы становимся все бóльшими перфекционистами («Нет исследований, которые бы это подтверждали», – признается он), а в том, что меняется сама наша среда. Практически вторя наблюдениям Рори о злободневных представлениях о маскулинности, он говорит, что современный мир все чаще предоставляет нам возможность почувствовать себя неудачниками. «Это все чаще бросается в глаза, – считает он. – Отчасти это происходит из-за интернета и социальных медиа. Когда публичная персона допускает ошибку, за ней следует куда более жесткая, интенсивная и стремительная реакция окружающих. Поэтому современные дети видят, что происходит с оступившимися людьми, и очень боятся этого». Именно это, по-видимому, случилось в июле 2016 года, когда шестнадцатилетняя Фиби Конноп покончила с жизнью после того, как испугалась, что ее шуточное селфи сделает ее расисткой в глазах окружающих. «Оказавшееся в сети изображение разлетелось шире, чем она рассчитывала, – объяснила на судебном следствии детектив сержант Кэтрин Томкинс, – и некоторые на него отреагировали недоброжелательно».