Еще не время, не слово, не странствие, не река.
Еще утроба ее тяжела, как плен, и резка, как плеть,
Еще зеленые листья жестокого тростника,
Воткнувшись в небо, с зарей начинают петь,
С зарей начинают сохнуть. Ржавеет медь,
Которой Яхве избыться о кислород
Не предназначил. Но как ей перетерпеть,
Когда младенцев, разверзших чрево, немой народ
Уносит в мутную воду? Не исполоть
По буквам горе, сквозь душу пронзившее плоть.
Не отстрадать августу всех – полыхающих – звезд:
Ожог от звезд на небе – всхлип и невнятная вязь.
К Тебе не башню молитвой строила – выплетала мост.
Но пуповина, дитя державшая, оборвалась.
Так рвется мех от борьбы молодого вина,
Лишается спелых плодов старый инжир,
Слабей натяженья оказывается струна,
Мелодию перегревшая в оболочке жил.
Вскипает кожа мозолями о тростник,
Рвется наружу кровь и за ней – душа.
Вслушивается – и не может наслушаться – в крик
Теплой волной уносимого малыша.
Покровом дырявым готова упасть ночь,
Так долгожданна, неотвратима и так легка.
Богом ведомая, фараонова дочь
Видит младенца в корзинке из ржавого тростника.
9 августа 2021 г.
ВВК
Как воду, перейдя абсурдность речи, –
Так шли евреи, пламенела в Небо
Молитва общая, ступни сминали камни,
И дно, которое вовек не зрело света,
Открылось, как красавицы чело,
Отбросив прочь фату из мокрой соли.
Туман, сраженный солнцем, пал на плечи,
И ветер пел уныло и нелепо,
Хрустели под ногами сочно камни,
И Мойша шел, и шли апологеты
Вослед ему, немыслимы числом,
Мир задохнулся и восстал от боли.
Мир шел, себя спасая от юдоли,
И впереди их ждали сорок лет,
И Бог уже готовил камни,
Которым суждено разбиться
Скрижалями, дарованными Богом,
И впереди ждала их с Неба манна.
Мир шел к свободе из неволи.