Матросы сникли – мужество оставило их. Увидев, как Ронни хладнокровно действует топором, они не смели двинуться с места, и только проводили взглядами, скользнувшую во мрак шлюпку.
8
Ронни насмерть вцепился левой рукой в борт шлюпки. Другой рукой он прижимал к себе несколько мешков с самородками. Между ног была зажата золотая статуэтка. С «Люсии» в след им неслись проклятия. Грохнул фальконет, шлёпнув двухдюймовым ядром далеко за бортом шлюпки. Но через мгновение раздался оглушающий треск и крики. «Люсия» развалилась на куски, налетев со всего маха на каменный зуб.
При падении шлюпки на воду, Ронни сильно ударился затылком о днище и рассёк его. Но сознание не потерял, и это было пустяком, по сравнению с тем, в каком положении оказался Чарли.
Чарли выбросило из шлюпки. Он успел на лету вцепиться руками в борт, и теперь пытался забраться внутрь. Но шлюпку кидало на волнах из стороны в сторону, и у Чарли ничего не получалось.
– Ронни! – Орал он, стараясь перекричать шум ветра и волн. – Дай руку!
Ронни молчал. Он смотрел на побелевшие пальцы Чарли. Он видел, как тот теряет силы, но даже не пошевелился. То одна, то другая рука Чарли срывались, и он лишь чудом удерживался за край скользкого борта. А шлюпку, как щепку, волны переносили над каменными выступами, бросая из стороны в сторону.
– Ронни-и!! – Вновь заорал Чарли. – Помоги-и!! – Он из последних сил подтянулся. Шлюпка накренилась и черпнула воды.
И тогда, не отпуская мешков и не отцепляя руки от борта, Ронни поднял ногу, которой прижимал к днищу шлюпки статуэтку, и с силой ударил пяткой по запястью Чарли.
– Своло-очь!! – Взвыл тот. – Ты, что-о!!
Ронни врезал по запястью второй раз, и Чарли навсегда скрылся в холодной чёрной воде.
Наутро, с проплывающего мимо судна, заметили обломки «Люсии». В куче обломков, прибитых к берегу, колыхалась полузатопленная шлюпка с единственным уцелевшим человеком. Им оказался Рональд Крафт, известный на всю Аляску гарпунёр по прозвищу Ронни – Быстрая Смерть. Находясь в полуобморочном состоянии, одной рукой Ронни держался за борт шлюпки, другой прижимал к себе тяжёлые кожаные мешки, набитые золотыми самородками. Ногами он прижимал к днищу шлюпки золотую статуэтку – пузатого человечка высотой в два с половиной фута, который сверкал на солнце зубастой улыбкой и пялился на всех пустыми глазами…