Беда случилась в январе перед рождеством. Девочку в проруби в 5 часов 20 минут обнаружила местная жительница Клавдия Ивановна Кузнецова, отправившаяся рано утром за водой. Водоколонка, единственная на всю деревню, перемерзла и прорубь на тот момент была единственным источником воды для всех немногочисленных жителей. О своей страшной находке в 5 часов 45 минут Клавдия Ивановна сообщила председателю деревни, чей дом находился ближе всех к реке и откуда, собственно, и была вызвана полиция, приехавшая из районного центра только ближе к обеду. Все это время страшная находка находилась в проруби на обозрении местных жителей, которые, поднятые страшным известием, стали стягиваться к месту трагедии. В их числе была и мать погибшей девочки Сухорукова Анастасия Сергеевна. Сухой текст протокола едва ли мог передать ужас и горе, пережитые ею от увиденного. Только в этот же день врачами прибывшей скорой помощи она была отправлена в районную больницу. Свидетельские показания мать погибшей девочки смогла дать только спустя месяц после произошедшей трагедии по выходу из больницы. На похоронах собственной дочери она не присутствовала. По факту произошедшего могла сообщить немного: после ужина семья отправилась спать, дочь – в своей комнате. Ночь прошла спокойно, без происшествий. Утром Анастасия Сергеевна проснулась в 7:00, разбуженная одним из соседей известием о том, что у проруби что-то произошло. Не став будить семью, Анастасия Сергеевна решила присоединиться к жителям, отправившимся к проруби разузнать, что же все-таки случилось. Тем страшнее стало для нее увиденное, потому что вплоть до момента, когда она увидела собственную дочь, утонувшею в проруби, она была уверенна, что та спокойно спит в своей кровати… Девочку похоронили на местном кладбище. Исходя из заключения патологоанатома – насильственных следов на теле обнаружено не было. Причиной смерти стала «асфиксия в результате синкопального утопления». В том, что произошел несчастный случай, похоже, у следствия сомнений не возникло.
Я отложила телефон в сторону и стала смотреть в окно, за которым под ровное постукивание колес сменялся пейзаж: бесконечные поля и березовые перелески остались позади. Все чаще за окном вдоль железнодорожных путей стали вырастать отвесные скалистые стены, покрытые высокими соснами, мерно покачивающими макушками крон вторя ветру.