Вступление. Новый дом для нового этапа жизни
Я из амазонок – поколения женщин, перескочивших рубеж тысячелетий верхом на горячем скакуне.
До 45 мы не думали, как будем жить, когда придется слезть с коня. Что будет с нашей перетянутой грудью? Вернется ли туда молоко, и сможем ли мы вскармливать детей?
Наши дочери видели нас в сверкающих латах, когда мы сражались за них, за себя, за жизнь. Они выросли в переметных сумках, а потом в седле – за крепкими спинами своих матерей. Они не чувствовали наших мягких животов – их руки обнимали втянутый и закрытый холодным металлом пресс. Они знают твердость наших спин и рук, за которые держались, когда мы летели по жизни – то ли в погоне, то ли от нее. Мы искали безопасность.
И теперь, когда мы спешились, оказалось, что мы все еще не защищены. Мы встали на землю и по привычке озираемся в поисках врага. Мы забыли, как возделывать землю, но очень скучали по этому. Многие остались в ней, пав в боях. Кто-то вернулся с поля битвы калекой.
Наши животы окаменели и не чувствуют прикосновений. Наши бедра развалились от скачек. Наши глаза научились видеть только угрозу, а рот – изрыгать боевые кличи. Когда мы пытаемся петь колыбельную внукам, получается военный марш или хрип раненой волчицы.
Перетянутые под лук и стрелы груди пришлось ампутировать, чтобы спасти тело. Наши дочери решили сразу «отрезать» груди, заменив их силиконовыми и отказавшись быть матерями. Не стоит винить их за это. Ведь их мамы были женщинами-воинами. Это восхищало и ужасало. Ибо нет ничего более противоестественного, чем женщина и война.
Мы хорошо жарили мясо, но не умели варить каши. Мы показали дочерям, какими слабыми и подлыми могут быть мужчины. Мы выращивали сыновей без отцов, потому что либо убежали от мужей, чтобы не быть убитыми, либо убили в них мужское своими руками. И наши дети были тому свидетелями.
Вокруг было столько опасностей – в открытой степи, в густом лесу, на работе, в семье. Война была везде. Это наши дочери стали бороться за свои права на мирных демонстрациях или в залах суда. Мы же боролись за жизнь с мужьями-алкоголиками, начальниками-самодурами и матерями-ведьмами там, где должны были жить в тепле и безопасности. Наш дом был полем битвы.
Немногие смогли донести себя до психолога, потому что воину трудно признаться во всех своих убийствах. У нас много тайн и секретов. Они сжигают нас изнутри.