В середине июля 1936 г. Дмитрий Матвеевич удостоился в высшей степени ответственного назначения. Ему поручили возглавить Управление НКВД по Свердловской области, огромному быстрорастущему промышленному узлу на Среднем Урале. С военно-стратегической точки зрения это был регион с огромными перспективами, расположенный, в отличие от Московского и Ленинградского промышленных районов, в глубоком тылу. Перемещение из Москвы на Урал вовсе не являлось для Дмитриева опалой, скорее наоборот, – это было свидетельство высокого доверия к нему Партии и Правительства. Дмитриеву разрешили сохранить роскошную квартиру в Москве на Тверском бульваре в доме №20, что вообще-то было против практики номенклатурных перемещений, но к тому времени большевики уже смело нарушали правила, которые сочиняли для других. Сохранение квартиры свидетельствовало о том, что перевод в Свердловск всего лишь временная командировка, после выполнения которой обязательно последует возвращение в столицу.
Единственное известное официальное изображение Дмитрия Матвеевича Дмитриева связано с его избранием в депутаты Верховного Совета СССР. Фотографии депутатов с указанием адреса и времени работы их общественных приёмных традиционно размещались в советских газетах. Такие заметки, пожалуй, предоставляли простым людям единственную возможность узнать кто же именно представляет их в высшем органе «народной» власти. Разумеется, проводились ещё символические встречи с избирателями, но крупные руководители и партфункционеры, как правило, приезжали на такие встречи всего один раз, сугубо для «галочки», дабы их не упрекнули в том, что они самоустранились от выборов. В дальнейшем на эти встречи катались их доверенные лица, что только лишний раз доказывает кафкианский абсурд выборов с единственным кандидатом «от нерушимого блока коммунистов и беспартийных». Забавно, что уральские газеты публиковали сообщения об изменении адреса приёмной «депутата Верховного Совета СССР Дмитриева Д. М.» даже после его ареста. Поскольку арест видного чекиста произошёл в Москве, то уральские журналисты узнали о нём с некоторой задержкой…
По-видимому хорошо осведомленный о деталях чекистского закулисья, Дмитриев с самого начала представлял, чем же именно ему придётся заниматься. Хотя до начала «Большого террора» 1937 года оставался целый год, о связях первого секретаря Свердловского обкома ВКП (б) Ивана Кабакова с Георгием Пятаковым, крупным деятелем троцкистской оппозиции, в недрах НКВД уже было известно, и Дмитриев перед отъездом получил негласное указание Ежова не сближаться с Кабаковым и его людьми.