5) Брагилевский обратил внимание на вялость и апатичность, отмеченные у Рахматуллиной, и аналогичные симптомы, наблюдавшиеся у Губиной, а потому спросил без лишних экивоков: «…не дает ли это основание предполагать, что в том и другом случае было применено какое-то средство для усыпления ребенка – хлороформ?». Судмедэксперт ответил иносказательно, избежав однозначности. Он указал на то, что состояние Губиной «может быть объяснено шоком, общим тяжелым состоянием в результате большой потери крови…». Другими словами, версию про использование убийцей хлороформа профессор Устинов не поддержал, хотя в случае с Рахматуллиной сам же допустил возможность применения усыпляющего средства.
6) Следующий вопрос старшего оперуполномоченного Брагилевского касался очень деликатной области – состояния половых органов и заднего прохода Алевтины Губиной. Подтекст понятен – имело ли место покушение на половую неприкосновенность ребенка? Устинов ответил очень интересно, процитируем: «…высказаться по этому вопросу не представляется возможным за отсутствием данных в материалах дела, а также за отсутствием судмедэкспертизы девочки Губиной». Ответ судмедэксперта обескураживает, к нему, как говорится, ни прибавить – ни отнять. Как и в случае с Раей Рахматуллиной, формальное заключение судмедэксперта летом 1939 г. основывалось на больничной истории болезни и невнятном рассказе самой жертвы, освидетельствование девочки не проводилось. Конечно, сексуальный мотив нападавшего казался вполне очевиден – это следовало из самого факта раздевания жертвы, но ничего более определенного нельзя было утверждать. В общем, перед нами еще одна явная недоработка как свердловских пинкертонов, не настоявших на полноценной экспертизе раненого ребенка, так и судебных медиков, не пожелавших проявить разрешаемую законом инициативу и ограничившихся при исполнении обязанностей лишь формальным минимумом.
7) Могли ли повреждения, причиненные Губиной, явиться стимулом для удовлетворения извращенных половых потребностей? В какой последовательности эти повреждения могли наноситься? Как и в случае с нападением на Рахматуллину, профессор Устинов признал, что проявленный преступником садизм являлся стимулом для удовлетворения полового чувства: «…мучения, испытываемые жертвой, вид крови, могли явиться моментами, возбуждающими половую деятельность предполагаемого преступника», – заключил судмедэксперт. Высказываясь о последовательности травмирования, Порфирий Устинов предположил, что нападение началось с попытки душения, после которой на шее жертвы остались кровоподтеки размерами 2 * 3 см. Душение осуществлялось голыми руками. Девочка, скорее всего, потеряла сознание в процессе душения и последующие повреждения она получила в бессознательном состоянии. Этим до известной степени может быть объяснено и то, что находившиеся неподалеку на пикнике люди не слышали криков жертвы. Последней, по мнению Устинова, была нанесена проникающая рана брюшной полости, сопровождавшаяся выпадением части кишечника и сальника.