– Мам, ты чуть-чуть еще потерпи, я уже большой, но мне еще надо подрасти, и тебя никто больше никогда не обидит. Я тебя защищу!
Мама ласково и грустно мне улыбнулась.
– Успеешь еще вырасти, не торопись.
– Я смогу, мам! – заглянул в ее грустные темно-карие уставшие глаза. – Все-все смогу, я нас вытащу, и тогда все будет хорошо. Ты мне веришь?
– Разумеется верю! – мама нежно обняла меня. – Идем скорее, мы уже опаздываем.
Уверенный в себе, поставивший в очередной раз перед собой цель, я энергично потопал в сторону школы.
Мы проходили мимо старых видавших лучшие дни пятиэтажек, мимо блочных и деревянных медленно, но верно, разваливающихся барачных домов, из которых выходили взрослые, спешащие на работу, родители ведущие детей в школу, подростки, сбившиеся в компании с рюкзаками наперевес, весело о чем-то болтающие, так же торопились в школу. Чем ближе подходили, тем больше вокруг появлялось детей. Как хорошо, что моего обнимания с мамой никто не увидел. Сейчас бы засмеяли: «Маменькин сынок»; было бы самое безобидное прозвище. Устанешь потом драться.
У меня не было друзей. Одноклассники сторонились. Еще в первом классе несколько пацанов, сбившись в стаю, решили сделать из меня козла отпущения, на котором можно отыгрываться. Отловили после школы, начали бить. Я не знаю, что случилось, но в моей голове словно что-то переключилось, я начал драться один против шестерых. Меня побили. Но и от меня получили все шестеро изрядно. Плюс нашу драку увидела одна из учителей, она и остановила напавших, на следующий день вызвали всех родителей в школу, были долгие и нудные разборки. После одноклассники решили меня не трогать. Взять с меня нечего, по морде схлопотать – запросто можно, и потом еще по заднице ремнем от родителей, оно им надо? Видимо нет. Но и давать лишний раз повод поиздеваться, совсем не хотелось. Будут оскорблять, а они непременно будут, придется бить, и опять быть битым.
Девчонки от меня сторонились. Чем я мог быть им интересен? Замкнутый, нелюдимый, частенько приходивший в школу с фингалами. Одет на гране нищеты, печальное и неинтересное зрелище.
Но я знал, все временно. Главное вырасти, и я вытащу нас с мамой из того ада, в который нас занесла незавидная ее участь. Я смогу.
– Сегодня буду поздно, – сказала мама, когда мы наконец дошли до школы, – в холодильнике суп, сверху около стены я припрятала пару бутербродов с колбасным сыром, пообедай.