У Ника всегда захватывало дух, когда он попадал сюда. Этот отголосок величия Магикулума заставлял вжимать голову в плечи.
– Раздел с книгами о проклятиях там. – уверено указал рукой Лаврентий в один из сотни одинаковых проходов.
Он повел Ника сквозь ряды полок и тумб, на которых лежали артефакты под стеклянными колпаками. Чародей старался не сильно разевать рот.
То, что священник зашел в раздел темной магии, Ник понял сразу. Еще раньше, чем глаза увидели, что расцветки книжных корешков сменились с цветных на черные и синие, кожа ощутила изменившуюся атмосферу. Она стала холодной, неприветливой и колючей, одновременно отпугивая и маня. До уха донесся тихий сладостный шепот, который тянуть глубже в темные закоулки «Кёнигсберга 13». Это был лишь один из залов и даже нельзя было себе представить, что еще хранилось здесь.
Ник покосился на Лаврентия, который напевая себе под нос Аллилуйю, брал в руки то одну, то другую книгу. Неужели он не слышал тех голосов, что издавали тексты? Или же его непоколебимая вера бережно защищала его от всего дурного? Наверное, поэтому отца Лаврентия и выбрали для этой мисси стража.
Чародей почувствовал себя еще более испорченным. Ведь эти голоса были отлично ему знакомы из прошлого.
– Вот посмотрите это, это и еще это. – положил рядом с подставкой для чтения фолианты священник. – Судя по оглавлениям, здесь вы может быть найдете нужное. Читайте сколько угодно, а я пока определю временное место вашим находкам. Они требуют изучения.
Отец Лаврентий ушел, забрав с собой энергию добра. Голоса накинулись на Ника с удвоенной силой. Захотелось выскочить отсюда пулей. Чародей стиснул зубы – что за чушь? Против кого он только не выступал за свою жизнь, и вдруг испугался тёмного угла с книжками.
Ворча себе под нос для успокоения, он раскрыл первую книгу. Страницы были плотными и чуть волнистыми, как будто бы их давным-давно искупали в воде. Но если это и так, то совершенный в своей калиграфичности текст, не пострадал.
На какое-то время чародей выпал из жизни, погрузившись в чтение. Не отвлекали даже слова Лаврентия неподалеку. У его друга священник была привычка беседовать с самим собой. Издержки жизни в уединении.
Время шло, а Ник по сто пятьдесят раз перечитывал написанное, ибо некоторые книги были на латыни и других формах старых языков.