Доктор Натторе пробормотал, что компромисс невозможен. В змеиных глазах дона Кроче впервые сверкнул огонь. Доктор Натторе затих, и Гектор Адонис поспешил вступить снова:
– Ваш племянник получит достаточное количество баллов, чтобы стать врачом, а не хирургом. Признаем – у него слишком мягкое сердце, чтобы резать людей.
Дон Кроче развел руками; губы его растянулись в холодной улыбке.
– Ваш здравый смысл и благоразумие меня убедили, – ответил он Адонису. – Да будет так. Мой племянник станет врачом, а не хирургом. Сестра останется довольна.
Он тут же поднялся и вышел; цель его была достигнута, и на большее рассчитывать не приходилось. Ректор сопроводил его до машины. Однако все в кабинете заметили, каким взглядом дон Кроче окинул доктора Натторе, прежде чем удалиться. Он словно изучал его, запоминал каждую черточку, чтобы точно не забыть лицо человека, осмелившегося ему перечить.
Когда они ушли, Гектор Адонис обернулся к доктору Натторе и сказал:
– Вам, дорогой коллега, придется уволиться из университета и ехать практиковать в Рим.
– Вы с ума сошли? – гневно воскликнул тот.
– Нет, в отличие от вас. Приглашаю вас отужинать со мной сегодня; я объясню вам, почему наша Сицилия – отнюдь не райский сад.
– Но с какой стати мне уезжать? – протестовал преподаватель.
– Вы сказали «нет» дону Кроче Мало. Сицилия недостаточно велика для вас двоих.
– Но он же добился своего! – возопил доктор Натторе в отчаянии. – Его племянник станет доктором. Вы с ректором одобрили это решение.
– А вы – нет. Мы одобрили его, чтобы спасти вам жизнь. Но все равно вы теперь меченый.
В тот вечер Гектор Адонис пригласил шестерых профессоров, включая доктора Натторе, в один из лучших ресторанов Палермо. У каждого из них днем побывал «человек чести», каждый согласился изменить оценки незадачливому студенту. Доктор Натторе в ужасе выслушал их рассказы, а потом сказал:
– Но на медицинском факультете это недопустимо, только не с врачами!
И тут они лишились последнего терпения. Профессор философии спросил, с какой это стати Натторе ставит медицину выше сложных мыслительных процессов и священного бессмертия души. К концу ужина тот согласился уволиться из Университета Палермо и эмигрировать в Бразилию, где, как уверили его коллеги, хороший хирург может сколотить себе состояние на операциях желчного пузыря.