– Ну это понятно, что с ними? – спросил я.
– Жмот дышит. – хмуро ответил он. – Бес… В общем, ему нечем дышать. Ему чуть голову не отрезали. Там все в крови!
– Перерезано горло? – уточнил я.
Синица кивнул.
– Я еще готов смириться с галлюцинациями, но на Беса смотреть страшно.
– Пошли, – стиснув зубы сказал я и направился к двум торчащим стволам.
– С одной стороны Бес тот еще урод, – рассуждал Синица, – я не сильно опечален, но с другой… – он осекся встретившись со мной взглядом.
– Мы лишились товарища и лекаря. – сказал я, глядя на него. – Здесь есть от чего печалиться.
Выдержав недолгую паузу, я спросил:
– Что-нибудь необычное заметили? – поймав его удивленный взгляд, я уточнил. – Ну что-то более странное чем это все.
– Тебе лучше самому увидеть, – неопределенно ответил он. – А так, повсюду пепел и кости. Место здесь… Синица сплюнул. – Сатир, я не в претензии к тебе, но это дело мне не нравится. Не подумай что я решил слиться, но нам явно раскрыли не все подробности.
– И какие предложения? – спросил я.
– Да, никаких. Просто я не был к такому готов.
– Как и мы все. – взглянув на него ответил я.
Я приблизился к двум столбам, которые были не менее трех метров высотой. Черные, покрытые витиеватой резьбой. Толщиной в обхват взрослого человека.
Присмотревшись, я понял что узоры изображают различных монстров, вроде тех что гнались за нами, и бегущих в страхе людей. Интерпретации были разные, но почти всегда, за спинами монстров стоял большой пёс. На каждом изображении, его глаза были выделены чем-то зеленым и прозрачным. То ли смола, то ли камни, но выглядело внушительно.
К одному из столбов, спиной ко мне, все еще был привязан Бес. Видимо Синица и Кривой решили, что отвязывать его нет необходимости. Я пока не решался обойти и посмотреть на него.
– Парни, Беса тоже надо отвязать. Здесь мы его не оставим.
– Ну не с собой же его везти, – поднял брови Синица.
– Похороним по дороге. Но и оставлять его здесь я не буду.
Все вокруг было залито кровью. Складывалось впечатление, что вокруг разлили не одну сотню литров.
На этом столбе, прямо поверх узоров, значились различные надписи, из серии: “Еда для песика”, “Жалкий трус”, “Мокрые штанишки” и другие обидные характеристики из тех, что упоминала девочка в своих стишках. Выглядело это нелепо, и от того еще более жутко.