Колониальное наследие влияет на способ проведения археологических исследований – на то, кто в них участвует, какие вопросы мы задаем, какие следы прошлого называем ценными и интерпретируем и что, по нашему мнению, можно считать данными или доказательствами. Это влияет на то, что мы создаем в качестве археологов, и на то, каким образом мы представляем свои находки. Возможно, первое, что необходимо изменить в этой системе – список участников археологических исследований, чтобы более широкая и разнообразная группа специалистов решала, как справиться с другими ограничивающими моментами этой колониальной истории.
Существование привилегированных групп приводит к тому, что ограниченная часть человечества пишет прошлое для всех остальных. Мое видение прошлого живет в настоящем и, следовательно, отражает мой жизненный опыт. Как и у всех археологов, современная расстановка сил и системы, в которых мы живем, формируют мое понимание прошлого, включая несправедливые и неизбежные фрагменты этой системы. Я должен подумать о том, как эти реалии влияли на интерпретации прошлого. Например, я родился в конце XX века в Соединенных Штатах Америки. Мой опыт – это опыт белого мужчины из патриархального общества, построенного на превосходстве белых и эксплуатации темнокожих. Как я ни ненавидел элементы истории своей группы, я не в силах их избежать, и мое понимание прошлого никогда не освободится от определенного угла зрения.
Я пытаюсь устранить предвзятость, свести к минимуму поправки на угол зрения, но как бы я ни старался, у меня ничего не выйдет. Я мог бы привести в пример сотни факторов, которые формируют мою точку зрения и обуславливают взгляд на мир. Так, я по умолчанию использую двоичную гендерную систему, хотя знаю, что у людей в разные эпохи и в разных частях света существовал гораздо более сложный подход к гендеру. Вот другой пример: я замечаю, что пытаюсь объяснить действия людей мотивами, которые отражают мое воспитание в капиталистической системе, прославляющей личные достижения. Я с детства усвоил идеи о том, как ведут себя люди и что движет их поведением, и мне с трудом удается представить себе общество, в котором личные достижения не считались бы подобным критерием успеха. Мне известно, что есть общества, где целеустремленность и сосредоточенность на личных достижениях считается позорной, эгоистичной или тщеславной. Прямо сейчас, в рамках ограниченных параметров современного мира, существует яркое разнообразие мировоззрений. Представьте, если мы перенесем это разнообразие на 300 000 лет назад, к истокам человечества. Чем больше перспектив, тем лучше удается нам интерпретация прошлого, тем эффективнее мы устраняем или сводим к минимуму предубеждения и слепые пятна. История археологии ограничила число точек зрения, участвующих в интерпретации прошлого. Но чем разнообразнее перспективы, тем проще нам понять прошлое, и чем больше разных голосов будет представлено в данной книге, тем лучше. Чем шире будет диапазон в будущем, тем выгоднее для археологии.