Теперь у них было достаточно еды плюс государственные излишки продовольствия, которые всегда появлялись неожиданно. Бибун больше всего радовался правительственному кукурузному сиропу, такому сладкому, что у него болели оставшиеся корни давно разрушившихся зубов. Он разбавлял его холодной водой и добавлял несколько капель «Маплейна»[43], чтобы придать ему вкус прежнего кленового сиропа. Он помнил этот вкус с самых юных дней, проведенных в огромных рощах сахарных кленов в Миннесоте. И он любил пукконы, жарящиеся на чугунной сковороде, подбрасываемые на ней, и запах старых времен, наполняющий хижину.
По дороге в Регби, сидя на пассажирском сиденье, которое обычно занимала Валентайн, Патрис задавалась вопросом, всегда ли Дорис Лаудер так хорошо пахла. Она хотела узнать, не духи ли это, но сомневалась, вежливо ли об этом спрашивать. Патрис задумалась о том, как пахнет она сама. Она жила в окружении медвежьего корня, вике, полыни, душистых трав, кинникинника[44] и всевозможных чаев и шаманских снадобий, которые Жаанат сжигала или варила каждый день. Их запах, несомненно, прилип к ней. Перед отъездом Жаанат сунула Патрис в руки матерчатый мешочек с чаем из шиповника – укрепляющее и тонизирующее средство для Веры. А также ягоды можжевельника. Для купания младенцев. Они были в ее чемодане, лежащем на заднем сиденье. Постепенно аромат можжевельника проникал в салон автомобиля. Но он все равно не мог конкурировать с запахом Дорис.
– Мне нравятся твои духи, – выпалила Патрис. – Как они называются?
Она не собиралась ничего говорить, но ровный шум мотора подталкивал к разговору.
– Одеколон «Лучше Навоза», – пошутила Дорис. – Первейший друг девушек с фермы.
Патрис рассмеялась так сильно, что неприлично фыркнула. Она почувствовала неловкость, но Дорис тоже фыркнула. Это фырканье заставило их смеяться до тех пор, пока в уголках глаз не показались слезы. Потом Дорис заявила, что ей нужно успокоиться, чтобы не съехать с дороги.
– У тебя есть парень? – спросила она Патрис. – Валентайн говорит, что есть.
– Что? Хотелось бы знать, кто он!
– Люди говорят, ты нравишься тренеру по боксу.
– Это для меня новость, – ответила Патрис, хотя дело обстояло не так: Поки ей говорил, что Барнс всегда расспрашивает про нее.
– А как насчет тебя? – добавила Патрис.