– Мне казалось, это была учебная тревога?
– Эмоциональная травма, – мгновенно отреагировал он. – Кстати, тебе следовало бы иногда проверять электронную почту. Всем прислали письма. Об учебной тревоге, я имею в виду.
– У меня были дела поважнее, – сумрачно произнесла она.
– Как и всегда. Кто-то должен присматривать за тобой.
– Прошу прощения?
Заф подавил улыбку, пока они пересекали фойе.
– Что такое? Это против правил?
– В этом нет абсолютно никакой необходимости. Ухмыляйся, сколько хочешь, но я сомневаюсь, чтобы ты сам кому-нибудь позволил не спускать с тебя глаз.
– Ну, это смотря какие глаза, – прохладно ответил он и пинком распахнул входную дверь здания, которая открылась гораздо легче, чем обычно.
Студенты, толпившиеся перед «Эхом», были весьма взволнованы внезапным появлением Дани и Зафа: принялись тыкать в них пальцами и перешептываться, как будто она была какой-то диковинкой, а не обычным и чрезвычайно уставшим аспирантом с пульсирующим запястьем. Возможно, они думали, что Дани отравлена аматоксином, и с нетерпением ждали ее мучительной смерти. Это, безусловно, объясняло, почему они начали наводить на нее камеры своих мобильников.
Она расплылась в лучезарной улыбке – как сказала бы ее чокнутая бабушка Джиджи: «Всегда показывай товар лицом», – и Заф с явным недоумением смерил ее взглядом:
– Что ты делаешь, Даника?
– Одариваю мой народ своей милостью.
Он взорвался смехом:
– Хотел бы я все время носить тебя на руках. Ты творишь чудеса с моим настроением.
Глупо было радоваться – ведь ясно же, что он пошутил, – и все же Дани так и сделала. Было что-то теплое в его глазах, когда он разглядывал ее сквозь опущенные ресницы, в нежном изгибе губ, в яростной вспыльчивости. Как лимонад и водка, нежность так резко контрастировала с тем, как он держал ее – крепко – и как он вытащил ее из лифта наверх, и с той дикой ноткой в его голосе, которая будто говорила…
Не важно, что она там говорила. Важно, что теперь они пялятся друг на друга как влюбленные подростки, что весьма нелепо и чему следует немедленно положить конец.
Будто прочитав ее мысли, Заф отвел взгляд и прочистил горло:
– Я должен… Мне нужно сообщить, куда следует, об этом лифте. И…
– И у меня есть дела, – твердо заявила Дани. – Кексы сами себя не съедят, а исследования сами себя не напишут.