– Ох, – раздался позади мамин голос. – Как скользко…
– Соль кончилась.
– Ты там поосторожнее.
– Ты тоже. У тебя пирог.
– Я и так осторожна. Пирогов будет достаточно.
– Надеюсь.
– А еще торт Фрэнки на день рождения. Моя мать приготовит свой бисквитный торт.
– Ммм, – протянул папа. Посадив Фрэнка себе на локоть, он покрепче обхватил его за лодыжку и сказал: – Добрый вечер, Рагнар. Когда вернемся, я сам отведу Джейка в стойло.
Дверь в коляску открылась, и ветер стих, а Фрэнк снова оказался на коленях у матери, но по-прежнему не мог пошевелить ни руками, ни головой. Он мог немного взбрыкнуть ногами. Странное это было стеснение. Оно поставило его в тупик, потому что не вызывало желания шуметь. Он просто тихо лежал, и они двинулись вперед, то вверх, то вниз (он уже испытывал это раньше, и ему нравилось), он смотрел, как за окном проносятся разные предметы, темные на темном фоне, а потом заснул.
И вот он опирается о мамино плечо и смотрит на папу, пока мама поднимается. Фрэнк все еще не мог двигаться в комбинезоне, а еще ему стало жарко. Руки торчали в обе стороны, а голова – вверх, вместо того чтобы лежать у мамы на плече, как ему нравилось. Папа посмотрел вниз и сказал:
– Ступеньки крутые. Можешь взяться за перила?
А мама ответила:
– Все хорошо, крыльцо расчищено.
Папино лицо сияло, а потом они оказались в ярком, шумном месте, и его забрали у мамы, а та сказала:
– Ну и ночка!
Тут была женщина, которая всегда говорила Фрэнку:
– А вот и мой милый! Ну-ка, улыбнись бабуле! Молодец! Улыбка точно как у моего отца, пусть даже зубов почти нет.
А кто-то другой сказал:
– У твоего отца зубов не намного больше, чем у этого ребенка, Мэри!
И все засмеялись, а его поцеловали в щеку, и бабушка усадила его себе на колени и начала постепенно разворачивать.
И вот он сидит на коленях у бабушки, она обнимает его, а он извивается, подскакивает и кричит, потому что весь этот свет и улыбки так его взволновали, что он уже не в силах держать себя в руках.
– Целый годик! – сказала бабушка. – Прямо не верится!
– Ровно год назад, – заявил папа, – я взглянул на доктора Геррита и сразу понял, что он пьян!
– Ох, Уолтер… – сказала мама.
– А что, так и было! Но знаешь, он как конь, который привык год за годом вспахивать одно и то же поле, просто знал, что надо делать, и все прошло хорошо.