– Вы можете загадать желание, – сказал Николай Иванович. – Стоите между двумя, как говорится, Николаями.
Николай Петрович достал из кармана ключи.
– Я знаю, какое желание вы загадали. Так вот, оно уже исполнилось.
Николаи загадочно перемигнулись и немедленно превратились в сфинксов.
Сфинкс Николай Петрович:
– Как молодому специалисту вам выделена квартира на улице Пушкинской.
Сфинкс Николай Иванович:
– Два шага от Невского.
Он произнес это как-то даже обиженно. Чагин молчал. Николай Петрович надел кольцо брелока на палец, и ключи начали тихое вращение. Раскрутив ключи до нужной скорости, Николай Петрович пропел:
– Послушайте, Исидор Пантелеевич. Мы ценим свободный выбор человека. Не хотите помогать библиотеке – мы прямо сейчас и расстанемся. Была без радостей любовь, разлука будет без печали…
– Мы найдем, кому вручить эти ключи. – Взгляд Николая Ивановича опять стал злым. – Короче, вы хотите нам помогать?
– Или вы не хотите нам помогать? – эхом отозвался Николай Петрович.
Исидору казалось, что ключи готовы были сорваться с его пальца и навеки кануть в Неву. А с ними – та ленинградская жизнь, которая его так манила.
– Хочу, – тихо ответил Чагин.
Николай Петрович перестал крутить ключи. Позвонил ими на манер колокольчика и передал Исидору. Вручил также папку:
– Ваше жизнеописание. Выучить назубок.
Исидор хотел сказать, что всё прочитанное им знает назубок, но решил, что это было бы хвастовством. А еще ему было непонятно, зачем нужно учить собственное жизнеописание, но он промолчал и здесь. Папку положил в портфель.
Когда уже прощались, Николай Иванович протянул ему две книги для лучшего понимания оперативного материала. Первая из них – биография Шлимана из серии «Жизнь замечательных людей». Вторая – «Илиада».
Расставшись с Николаями, Исидор перешел набережную. Стоял у Академии художеств и наблюдал, как сотрудники библиотеки повернули на мост Лейтенанта Шмидта. Николай Иванович двигался тяжело и косолапо, словно уравновешивая собой подпрыгивающего Николая Петровича. Руки Николая Ивановича были прижаты к телу, в то время как Николай Петрович увлеченно жестикулировал. Какими все-таки разными могут быть Николаи.
Когда они растворились в толпе, Исидор пошел по набережной. Кто-то невидимый вел его, как после бешеной скачки всадник ведет под уздцы лошадь. Чагин чувствовал себя такой лошадью и удивлялся тому, как быстро эти двое сумели натянуть поводья. Шлимановский кружок… Он не очень понимал, на что дал согласие. А может, и понимал, но не хотел себе в этом признаться.